Елена Логунова - Любовь и птеродактили

– Каким был наш Афанасьев. – Я выделила голосом глагол прошедшего времени, и все замолчали, задумались, закручинились.

Надо сказать, что с владельцем преуспевающей кондитерской фабрики Виктором Афанасьевым наша милая компания познакомилась не так давно и при откровенно печальных обстоятельствах. Жена Афанасьева Ольга утонула в пруду городского парка сразу после того, как посетила очередное заседание клуба «Дорис». Доронина, понятное дело, переполошилась – испугалась, что это происшествие погубит репутацию ее клуба, поскольку выглядело все так, будто сразу после тренинга по обретению счастья клиентка побежала топиться. Но мы с Петриком, Эммой и Караваевым выяснили, что она погибла совершенно случайно, чем реабилитировали и наш клуб, и супруга утопленницы, попавшего под подозрение в убийстве [2] Читайте об этом в романе Елены Логуновой «Семь футов под килькой». . Это не сделало нас с Афанасьевым друзьями, и все же мы не могли остаться равнодушными к его дальнейшей судьбе. Как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили…

– Ах, вот вы где! – нарушил минуту молчания знакомый строгий голос. – Снова шляетесь без дела, мои рыбоньки?!

Я оглянулась и увидела незаметно подошедшую к нам Доронину. Та уже воздвиглась рядом в своей любимой позе амфоры: голова гордо задрана, руки на бедрах.

– Мы были на морской прогулке, – зачем-то доложил грозной начальнице струхнувший Эмма.

Дора, конечно, разозлилась пуще прежнего:

– Без меня?!

– Ах, дарлинг, радуйся, что тебя с нами не было! – опять картинно застрадал Петрик. – Мы видели такое! Страх, ужас, кошмар!

Он демонстративно пошатнулся, и Покровский так же демонстративно его поддержал.

– Что, кто-то выпустил Кракена? – съязвила Дора, переводя взгляд с одного лица на другое.

Остановилась на моем – льщу себя мыслью, что наиболее нормальном.

– Сомневаюсь, что дело в Кракене, хотя и этот вариант не исключается. – Я чуток подыграла суровой Дорониной, а потом, когда она слегка расслабилась, взорвала свою информационную бомбу: – Мы нашли утопленника!

– Что?! – Доронина выпучила глаза, онемела и задышала, как выброшенная на берег рыба.

– Строго говоря, его нашли не совсем мы, – испугавшись ее реакции, поторопился поправить меня Петрик. – Это спасатели, но мы при этом присутствовали…

– Что вы нашли?! Утопленника?! А я вам что искать велела?! – К Дорониной вернулись дар человеческой речи и своеобычная душевная черствость. – Пропавший аквариум с рыбками! Вечно у вас все наперекосяк, сплошная анархия, не сотрудники, а казаки-разбойники какие-то!

Мы с Петриком переглянулись.

– Ты не дослушала. – Я остановила поток несправедливых обвинений. – Замолчи на минутку, а? Еще самого главного не слышала: тот утопленник – знаешь кто?

– Дед Пихто, – язвительно предположила Доронина. – Или нет – дед Мазай! Он бедных зайцев из воды вылавливал, а сам утонул!

– Виктор Афанасьев, – сказала я, пропустив зайцев-мазайцев мимо ушей.

– Что – Виктор Афанасьев?

– А всё Виктор Афанасьев, кончился! – брякнул беспощадный Эмма.

– Это он утонул, – объяснила я.

– Врешь!

– Не вру! – Это я.

– Не врет! – Это Петрик.

– Но, может быть, все-таки ошибается. – Это дипломатичный Покровский. – О! Вот я сейчас Виктору позвоню…

Он торопливо достал из кармана мобильный, нашел в списке контактов нужный номер и отправил на него вызов.

– Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, – равнодушно сообщила виртуальная телефонная девушка.

– На том свете! – резюмировал мой бестактный братец. – Что и требовалось доказать…

– А вот и я! – прибежал Артем, увидел Доронину и раскланялся: – Добрый день, Дора Михална, хотя – какой он добрый… Так, садимся в машину, сейчас я вас в гостиницу…

– Мы все не поместимся, – перебила его я и быстро, пока мне никто не возразил, отошла в сторонку. – Вы поезжайте, а я вторым рейсом, вернешься за мной потом, Артемчик, хорошо?

– Но Михаландреич велел…

Я развеяла нависшую над нами грозную тень Караваева прощальным взмахом руки:

– Пока, пока! Жду здесь!

Но ждать, разумеется, не стала. Едва автомобиль с моими друзьями-товарищами скрылся за углом, я вернулась на набережную, спустилась на пляж и решительно затесалась в группу суровых аборигенов.

Потолкалась там немного, чуток примелькалась и спросила, искательно оглядываясь:

– Ребята, а где этот, как его? Длинноволосый, с пирсингом в пупке?