Григорий Шепелев - Последняя лошадь Наполеона

– Мать твою в жопу, – нарушила тишину Тамара, поправив лифчик. Ася уселась, забыв про свой телефон. Прочие пантеры столь же растерянно переваривали быка. И первой из них опомнилась, но на этот раз до конца, всё та же Тамара. Она внезапно вскочила, быстро прошлась по комнате босиком и остановилась. Прищурилась.

– Что сегодня у нас? Двенадцатое января? Всё правильно? Светочка, послезавтра мы празднуем у тебя Старый Новый год!

– Мы празднуем новоселье, – внесла поправку Волненко, – она вчера переехала. Так ты, Светка, с ней будешь жить? С этой самой Ритой Дроздовой?

– Видимо, да, – ответила Света, сопоставляя в уме все факты. И ей вдруг стало смешно. Ну какая к чёрту любовница Хордаковского? Это бред! Любовница Хордаковского, уж наверное, ездила бы на «Лексусе» и жила бы если не во дворце, то в десятикомнатной двухуровневой квартире с видом на Кремль, а не искала себе соседку для экономии! Но тут в памяти всплыли два обстоятельства, на которых эта логическая конструкция спотыкалась. Пункт первый – бар «Три товарища». Пункт второй – Игорёк. Если Игорёк – всего лишь охранник, кого он, чёрт возьми, охраняет?

– А кто такой Хордаковский? – спросила Соня. Этот вопрос с её стороны не ошеломил никого. Все знали – Соня живёт в каких-то своих мирах.

– Нефтяной магнат, олигарх, – сказала Волненко, – самый богатый мужик в стране.

– Да, и театрал, – вспомнила Тамара, опять усевшись, – кто-то мне говорил – Светлана Петровна, кажется, что штук двести провинциальных театриков существуют только на его деньги! Кроме того, он вытащил из ужасного состояния детские дома за Уралом и деревенские школы. Я уж молчу про баб, которых он сделал звёздами! Просто так, ни разу даже не прикоснувшись к ним. Захотел – и сделал. Девяносто процентов всех известных актрис до сорока лет целуют его следы при каждом удобном случае.

– Это правда, – неподражаемо улыбнулась Карина, – а то, что Миша – самый богатый мужик в стране, ерунда. Уже далеко не самый богатый. Волненко просто не в курсе, что у него – большие проблемы. Он гнёт какую-то линию против Путина, и его за это прессуют. Я не рискнула бы дружить с тем, кто гонит на Путина. Путин – величина космического масштаба, а Хордаковский – так, бизнесмен. Папа его даже не уважает. Он говорит, что Миша – это америкосовская шестёрка.

– Да уж отсоси своему папаше и успокойся! – взорвалась Анька, – и не дружи с Хордаковским, если не хочешь! А я с ним буду дружить! У тебя есть папа, а у меня – никого! И пошла ты на … со своим папой!

Эля и Даша на Аньку стали орать, чтоб она заткнулась. Карина, наоборот, холодно сказала, что этой суке – конец. Но тут всех позвали на репетицию. Света вышла последней, и, незаметно свернув с маршрута, отправилась переодеваться. Когда она покидала театр, её лицо было таким мрачным, что ни один из охранников не осмелился ей сказать ничего, кроме «до свидания».

По дороге она зашла в магазин около аптеки, чтобы купить вина и продуктов. Денег осталось совсем немного. Темнело. Красной «девятки» возле подъезда не было, и давно – судя по тому, что на её месте стоял «Пежо» с наледью на стёклах. Придя домой, Света налила молока Мюрату, который весело бегал по всей квартире, и поделилась с ним колбасой. Себе она сделала несколько бутербродов и крепкий кофе. Такой обед насытил её вполне. Приняв затем душ, она через кабель, валявшийся на полу, подсоединила свой ноутбук к интернету и запустила его. Пока он грузился, она решила взглянуть на комнату Риты.

Мюрат вошёл туда первым и сделал лужу. Вспомнив о том, что надо купить для него лоток, Света побежала за тряпкой. Потом она оглядела комнату. Книжный шкаф, действительно, в ней имелся. Он был заполнен русской, советской и зарубежной классикой. На комодике у тахты лежали ещё три книги – Цветаева, Мандельштам и, что слегка удивило Свету, Дюма. Книга называлась «Наполеон. Жизнеописание». Рядом с книжным шкафом стоял ещё один, для одежды, а у противоположной стены – большой секретер из дуба. Левее висело зеркало – не такое старое, как у Светы. Всё в этой комнате, кроме, может быть, секретера, было посовременнее, но сама она была меньше.

Вытерев лужу, Света вернулась на свой диван. Интернет работал. Она сидела в нём шесть часов, до прихода Риты. Мюрат все эти часы охотился за кукушкой, за ногой Светы, которая то отпихивала, то подбрасывала его, за кисточками на красной складчатой шторе.

Рита не выглядела уставшей, хоть и сказала, что просто валится с ног. Она принесла кошачий лоток и целую сумку корма. Мюрат не выказал восхищения. Несомненно, он предпочитал колбасу. Когда две его хозяйки сели за стол, он сделал попытку на него влезть, но был остановлен. Света откупорила вино, нарезала сыр, ветчину и овощи. Рита успела переодеться в старые джинсы и свитер. Она сидела боком к столу, закинув на табуретку босые ноги. Курила.