Кристина Юраш - Магический Нуар

– Не может быть! – я сонно и подозрительно осмотрелась по сторонам, не видя обоев в просроченный горошек.

Не было и древней прикроватной тумбочки, помнящей, как на ней стояли одеколон «Красная Москва» и духи «Ландыш». Куда-то подевалась старенькая кровать, которая была создана еще в те времена и в той стране, в которой сексом и не пахло. Поэтому это скрипучее чудовище безбожно оповещала всех соседей о попытках заняться запрещенным действом.

Зато вокруг были алые обои и целая галерея – овощной ряд. От скромной девушки с персиками, до развратной дамочки с арбузами. От мальчика со стручком до мужика с кабачком.

– Беда-а-а, – тяжело вздохнула я, протирая лицо руками.

Совесть дочитывала лекцию про скромность. Скромность молчала, не подавая признаков жизни. Либо она была настолько скромна, либо мы ее случайно потеряли на суровом жизненном пути.

– Караул…. Это – не сон! Совсем не сон! Во сне спать нельзя, – насторожилась я.

В комнате со вчерашнего ничего не поменялось. Осознание, что это таки на самом деле заставляло меня натягивать одеяло на нос.

Дедуктивный и индуктивный методы пытались понять, как меня угораздило. Не знаю, что больше всего меня радовало? То, куда я попала или то, что вчера творила?

– Как же мне … хм… стыдненько… Настолько стыдненько, что искренне надеюсь, что больше никогда его не увижу, – терзалась я, кусая губы.

Нет, я не жестокая. Просто мне стыдненько. Я же была уверена, что это просто классный сон. Если это не сон, то тогда что это?

– Просто отошел за уголок, а там сразу и кирпич, и балкон и дядя с пистолетом. А в утренней газетке пепел и некролог. А то мы вчера так гостеприимно открылись, что прямо неловко получилось, – продолжала убивать я буйную совесть.

В отвратительнейшем из всех настроений, я сбежала по ступенькам. Стук не прекращался!

Я посмотрела в глазок. Никого не было. Странно. Никого нет, но кто-то стучит!

И тут я увидела глазок пониже, наклоняясь и …

– Господин Валжебл попросил передать вам ваши новые документы! – конспиративным голосом произнес гном, едва ли не прижимаясь бородатым лицом к глазку.

Дверь я все-таки открыла.

Мне учтиво подали конверт и удалились. Нет, все-таки не сон. Бутылка на столе, два бокала, один из которых недобит и мой бюстгальтер на статуе. Полный натюрморт, так сказать.

– Да не ну нафиг, – сглотнула я.

Безрукая статуя решила подержать мой лифчик. Правда статуя была мужского пола. Рук у нее не было совсем. А то, что выпирало не стоит показывать детям до совершеннолетия.

В этот момент совесть требовала включить режим Клеопатры. Она наивно надеялась, что кто-то унесет тайну в могилу, и, желательно, глубоко.

Развернув бумаги, я достала какую-то книжку, похожую на паспорт.

Я открыла «паспорт», посмотрела туда, потом подняла глаза на Фемиду, молча завидуя ей.

Еще разок!

Я снова опустила глаза, разминая сонный речевой аппарат.

– Ма-мэ-ми-мо-му-у-у! – разрабатывала я губы.

Я честно пыталась прочитать написанное. Но не осилила. Поэтому с мольбой посмотрела на Фемиду, требуя справедливости!

«Бимбермортилиса Риктушлер дщерь Ярпершипа» – медленно по слогам прочитала я.

И снова подняла глаза на Фемиду в кружевной повязке и попирающей чье-то достоинство.

Язык срочно требовал моральной компенсации. И травматолога. Я сглотнула.

– Бим… бер… морт, – медленно и по слогам произнесла я, представляя, как выносят труп паспортистки. – Еще разочек! Бим… Бер… Морт…

Я пыталась продраться через логопедический хоррор.

– Внимание! – цыкнула я зубом, чувствуя себя гладиатором. – Идущие на вывих челюсти приветствуют вас! Тихо-тихо… Бим… бер… морт…

Вот как это выговорить? Я сложила губки бантиком. Потом растянула из в улыбке. И повращала хоботочком губ в разные стороны.

– Я – тот кого нельзя называть! Лорд Бимберморт! – грозно заявила я.

Вот хотя бы здесь суровая фантазия должна была меня тормознуть, но нет!

– Бим… бер… морт… и … лиса! – я чувствовала себя скалолазом, покорившем Эверест.

Я мысленно вбивала флажок в задницу того, чья фантазия породила сей шедевр.

– С фамилией проще! – обнадежила я себя. – Рик-ту-шлер!

Есть в ней какой-то оттенок французского. Прямо мадам Риктушлер, вам не мешает торшер? О, мон шер, мадам Риктушлер! Да с такой фамилией можно духи выпускать! А вот с отчеством будет посложнее.

Через полчаса я могла сносно, но медленно, задумчиво и с нервным прищуром произносить свои реквизиты.