Ирэн Анжели - Любовь с привкусом убийства

За разговорами мы незаметно покинули подземелье и поднялись на уровень сцены. Нам повезло – сегодня здесь было мало туристов.

– Попытайтесь представить, что происходило на этом месте пару тысячелетий назад. Зал наполнен до краёв разноликой толпой. Отовсюду слышны нетерпеливые выкрики жаждущих крови римских сограждан. И, кстати, хоть сцена и отделена от зала высокой стеной, чтобы обезопасить зрителей, но никто не застрахован. Любого посетителя шоу могут внезапно скинуть на сцену.

– Возмутительное поведение!

Павлуша явно был недоволен.

– O tempora, o mores! О времена, о нравы… Что тут скажешь? – пожала плечами я. – Кроме кричащей толпы Колизей наполнялся и другими оглушающими звуками. Например, от непогоды зрительный зал защищал велариум или попросту тент, который опять же с помощью хитрых приспособлений натягивали несколько тысяч матросов. Вспомните, какие звуки сопровождают флаг, развевающийся на ветру. А теперь представьте себе, с каким грохотом хлопал этот гигантский тент. Но вот внезапно всё стихает, и кажется, что даже велариум уже не так громогласно хлопает, потому что на сцене появляются гладиаторы. И в следующее мгновение толпа взрывается приветственными криками.

– Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! – блеснул своими познаниями Павлуша.

– Браво, Павел! – подбодрила я мужчину. – Ave, Caesar, morituri te salutant! Так эта крылатая фраза звучит на латыни. Вот только упоминание о ней встречается лишь у одного историка, потому её повсеместное употребление крайне маловероятно.

– А большой палец вверх в качестве помилования – это тоже миф? – решила уточнить Мэри.

– Палец действительно показывали, но только поднятый вверх палец символизировал обнажённый меч и означал смертный приговор. А вы знали, что на сцене Колизея разворачивались и водные баталии? – поспешила я сменить тему, видя, как вновь при словах о смерти вытягивается лицо Мэри.

Мой манёвр удался. Выражение её лица вмиг сменилось на удивлённое.

– Как же тут могли проходить морские сражения?

– Помните, я вчера рассказывала вам про море, которым захотел обладать полубезумный император Нерон? Так вот, на этом озере с солёной водой он проводил баталии. Причём для интереса ещё и запускал в его воды тюленей, бегемотов и прочую живность. А ещё говорили про чудовище, которое императору привезли из центральной Африки. Это был очень мощный экземпляр, который с лёгкостью мог заглотить крупных животных типа слона или носорога, а на людей производил паралитическое действие и был способен одним своим взглядом свести с ума.

– О! Знаю я ещё один такой экземпляр, который может сводить с ума одним лишь взглядом, – хохотнул Павлуша, косясь на Мэри, но получив от неё злобный взгляд, мгновенно успокоился.

– Так вот, – продолжила я, – Нерон приручил неизвестное дотоле существо, задабривая его человеческими жертвами. А после смерти правителя озеро засыпали, и на его месте был воздвигнут Колизей. Поговаривали, что монстр ушёл жить в подземное море. Но ему по-прежнему необходимы были человеческие жертвы. Ведь если он не получит свою порцию мяса, то может подняться за ней на поверхность. Во время торжеств по поводу открытия Колизея, которые, как вы помните, длились сто дней, служители не успевали вывозить трупы гладиаторов и животных, погибших в боях. А тел накопилось несколько тысяч. И тогда их начали сбрасывать в глубокие колодцы, которые вели прямиком к «морю, не знающему солнечного света», таким образом продолжая подкармливать монстра.

Ходят слухи, что с тех пор во все времена были люди, посвящённые в тайну этого чудища, в чьи обязанности входило приносить ему человеческие жертвы, дабы избежать его появления на поверхности.

– Но ведь это чудовище уже, наверное, давно сдохло? – нервно озираясь, уточнила Мэри.

– Местные утверждают, что оно и поныне там, – сообщила я, понизив голос, но увидев ужас на лице бедной девушки, сразу пожалела о сказанном и поспешила продолжить рассказ:

– Но я отвлеклась. Вы спрашивали, откуда бралась вода для сражений. Так вот, для наумахии, или морского боя, вода из подземного моря поднималась по трубам и затапливала сцену амфитеатра. Подобные сражения вызывали неподдельный интерес у зрителей, но проводились они не часто и лишь в самом начале существования Колизея. После постройки гипогея затопление сцены стало невозможным.

– Давайте уже заканчивать, – попросила Мэри, которая, похоже, так и не отошла после рассказа о чудовище Нерона. – Мне здесь как-то неуютно.