Наталья Александрова - Шашлык из козла отпущения

– Слава богу, хоть один нормальный человек живет в этом городе! – улыбнулась она.

– А почему бы двум нормальным людям не выпить чашку кофе? – предложил Сергей Сергеевич.

И наклонился к ней близко и взял даже за руку – легко, ненастойчиво.

Ухаживает он за ней, что ли? В Надеждиной голове тотчас проснулось прежнее здравомыслие. Одним из своих полезных качеств она считала умение в критической ситуации поглядеть на себя со стороны. Она поступила так и сейчас, и что увидела?

Измученную, не выспавшуюся, плохо причесанную женщину солидных средних лет (не будем уточнять цифры) в неновых брюках и куртке с чужого плеча. К тому же испуганную и почти сломленную свалившимися на нее неприятностями.

Нет, к такой особе не может быть у человека никакого интереса. С другой стороны, Надежда ему ни к чему не нужна, так что, возможно, он просто ее по-человечески пожалел. А вот уж этого никак нельзя допустить. Надежда Николаевна Лебедева всегда справляется со своими неприятностями самостоятельно.

– Я бы с удовольствием, – ответила Надежда Николаевна, – да только сейчас уже шестой час, а я не пью кофе после четырех. Спать, знаете ли, не буду.

Это была заведомая ложь – спала Надежда всегда отлично, конечно, если не наезжают мотоциклисты, не нападают мясники с топором и не тягают потом на допросы в полицию.

Сергей Сергеевич взглянул на нее с легкой усмешкой, и Надежда тотчас сообразила, что он понял ее уловку.

– Ну, не хотите кофе, тогда приглашаю вас на обед. У вас, Надежда Николаевна, уж простите, но усталый и замученный вид. Сытный обед был бы вам сейчас очень кстати. Если позволите, я покажу вам очень приличное заведение.

Надежда хотела было гордо отказаться. Но вспомнила, что обед в пансионате давно прошел, а ужин еще не скоро. Правда, Лида обещала ей оставить еду, но кто ее знает? А на ужин подают всегда какую-нибудь запеканку, Надежда с детства ее не любит.

И самое главное – ужасно не хочется идти в пансионат. Что ее там ждет? Галкино нытье и капризы, персонал будет перешептываться за спиной.

Сергей Сергеевич с самой первой встречи произвел на Надежду очень приятное впечатление, и теперь она решила, что вреда особого не будет, если она пообедает с посторонним мужчиной. Муж, конечно, если узнает, будет недоволен, но… он не узнает.

Они свернули в неприметный переулок, прошли совсем недолго и вышли на тихую улицу, где стоял большой одноэтажный дом из свежих золотистых бревен. Над входом в этот дом красовалась кованая вывеска с названием «Корчма».

Сергей Сергеевич открыл перед Надеждой дверь, и она вошла в просторные сени, а оттуда – в уютный зал.

Деревянные столы были застелены белоснежными накрахмаленными скатертями, на этих столах красовались медные самовары. По сторонам вытянулись румяные девушки в нарядных сарафанах и кружевных кокошниках.

К вошедшим тотчас же подошел метрдотель – представительный мужчина в сапогах со скрипом и в вышитой крестом рубахе, подпоясанной кожаным ремешком. Проводив Надежду Николаевну и ее спутника к свободному столу, он замер в ожидании.

– Как видите, здесь все оформлено в русском стиле, – пояснил Сергей Сергеевич, – но кухня самая разнообразная: есть итальянская, есть китайская, есть кавказская, японская… Кстати, здешний повар очень хорошо готовит суши…

– Ой, нет, сырую рыбу я не люблю! – воскликнула Надежда.

– Я тоже, – кивнул ее спутник, – так что давайте-ка нам обычный классический обед.

– Борщ посоветую и мясо, тушенное в горшочке, – степенно наклонил голову метрдотель.

Надежда почувствовала, что желудок прихватил голодный спазм, и едва удержалась, чтобы не схватить с тарелки кусок хлеба.

Преступно медленно официант расставлял приборы, наливал воду в стаканы. Чтобы не скрипеть зубами, Надежда извинилась и вышла в туалет. Она причесалась перед большим зеркалом, вымыла руки и даже слегка сполоснула лицо. Холодная вода помогла – перед глазами не стояли больше два трупа, один – с желтым лицом, другой – огромный, с окладистой бородой и большими руками.

Когда Надежда вернулась, на столе стояла уже фарфоровая супница, и официант наливал из нее в тарелки малиновый борщ. И сметана плавала в тарелке кипенно-белым островом, и посыпанная зелень выглядела на этом острове пальмами и акациями. И на отдельном блюде лежали горячие пампушки.

Потребовалось употребить всю силу воли, чтобы не наброситься на борщ с рычанием голодного тигра. Надежда съела две пампушки, потом решила наплевать на приличия и съесть третью. Когда принесли второе блюдо, она была уже в состоянии поддерживать разговор.