Наталья Александрова - Шашлык из козла отпущения

– И чем все кончилось? – с интересом переспросила Надежда Николаевна.

– Студенты поняли, что дело пахнет керосином, малость протрезвели и кое-как совместными усилиями вспомнили. Оказывается, как дело было… Тот парень самостоятельно выбросился из своего окна (как потом выяснилось, из-за несчастной любви), пролетел с четырнадцатого этажа до четвертого и там, как раз возле окна, зацепился за строительную арматуру и повис. А эти ребята к тому времени уже так набрались, что ничего не понимали и ничему не удивлялись. Один из них выглянул в окно, увидел человека и говорит:

– О, парни, к нам гость! – и полез ему руки пожимать. А за ним и остальные… Вот так на трупе и появились их отпечатки.

– Ну в итоге все объяснилось?

– Конечно. Светлана Ивановна, правда, очень была недовольна…

Пифагор Ипполитович продолжил, довольный своим успехом:

– А вот еще был случай… Отправился я с молодым практикантом на место преступления. Квартиру там ограбили. Практикант был еще совсем зеленый, неопытный, только со студенческой скамьи, ну, я и решил поручить ему самое простое – взять отпечатки пальцев у хозяина квартиры, чтобы потом его отпечатки отделить от остальных и таким образом определить отпечатки преступников. Выдал ему оборудование для дактилоскопии, а сам пока занимаюсь подробным обследованием места преступления. Слышу, Витя – так практиканта звали, – пыхтит, старается… Думаю, что-то уж больно долго он хозяина мучает. Наконец подходит ко мне, весь красный, и говорит – извините, Пифагор Ипполитович, ничего не получается!

– То есть как это – не получается? – спрашиваю. – Ты что, забыл, чему тебя учили?

– Не забыл, – говорит. – Все делаю как на занятиях, только никаких пальцевых узоров не выходит! То есть с левой рукой все в порядке, а с правой – полный облом!

– То есть как – не выходит?

Смотрю на карточки с отпечатками, а они и правда совершенно гладкие! Тогда подхожу я к хозяину квартиры, смотрю на его руки, а правая – протез!.. Я ему говорю – что же вы, гражданин, ничего молодому человеку не сказали? Видите же, что он мучается, ничего не понимает? А тот мне резонно отвечает – он ведь ничего не спрашивал, а спорить с полицией и советы подавать, сами понимаете, себе дороже!

Надежда Николаевна почувствовала, что у них с экспертом сложились доверительные отношения, и решилась задать вопрос:

– А что у вас с этим убийством – есть какие-то подозреваемые? Вы не подумайте, что я из чистого любопытства спрашиваю, мне просто домой пора возвращаться, а майор, который дело ведет, сказал, что не разрешит мне уехать, пока в деле не появится определенность.

– Да, Семен Иванович – человек строгий! – со вздохом проговорил эксперт. – Но, понимаете…

– Ох, понимаю, понимаю! – тут же замахала руками Надежда. – Вы не можете ничего сказать! Простите меня, простите! Я не должна была спрашивать, я поставила вас в неловкое положение! Уж извините старую дуру…

– Что вы, – Пифагор Ипполитович слегка покраснел, – все не так! Вы вовсе не старая… то есть не дура, то есть…

– Да не мучайтесь вы! – рассмеялась Надежда. – Я пошутила. А если серьезно, то я понимаю, что у вас и без нашего дела забот хватает. Много работаете, вон с лица спали. Может, вы чаю хотите?

– Хочу! – неуверенно согласился эксперт.

В номере был официальный электрический чайник, Надежда мигом нажала кнопочку и выставила на стол печенье и привезенные из Петербурга шоколадные конфеты.

– Галь, ты будешь?

– Не буду, – фыркнула Галка, ей никак нельзя было показывать, что она ест одной половиной рта и не разжимая губ. Зрелище это было не для слабонервных.

Надежда на это и рассчитывала, поскольку в номере было всего две чашки.

– Уж извините, – тараторила Надежда, – что чаем из пакетика вас угощаю, здесь условия не те. Дома-то бы я никогда такой трухи вам не подала. У меня три разных чайника для каждого чая – черного, зеленого и ройбуша. Ройбуш – это чай такой, южноафриканский, – пояснила она в ответ на недоуменный взгляд Пифагора Ипполитовича, – с добавками разными, его хорошо перед сном употреблять, поскольку не бодрит, а наоборот, успокаивает. Хотя вам-то что об этом волноваться, вы небось спите как убитый хоть после кофе крепкого.

– Ой, что-то плохо стал спать, – доверчиво пожаловался Пифагор.

– Это от усталости, – по-матерински встревожилась Надежда, – работаете много, вот организм и переутомился.

– Да, работа, – вздохнул он, – интересная, конечно, работа, но сложная. Никак догадаться не могу, в чем там дело, с этой жертвой ДТП.