Дарья Калинина - По скелету всему свету

– Но почему он хотел мстить Горынычу? Тот тут при чем?

– Не самому Горынычу, а вообще всем тем людям, которые были, по мнению профессора, виноваты в том, что он оказался за решеткой. Горыныч получил бизнес Погорельцева, что заставило последнего решить, что это Горыныч на него и стуканул. Выдал и захоронки с оружием, и свидетелей подогнал, и улики сохранил. Так оно или нет, сейчас я вам сказать не берусь. Возможно, что и так. Но и кроме Горыныча в деле присутствовало немало народу. Свидетелями против Погорельцева выступали родители Артема и Романа. Отец Ульяны состоял у банды на денежном довольствии, он должен был обеспечить наружное наблюдение за домом, где собралась вся группировка Погорельцева. Но то ли не смог, то ли не захотел этого сделать, позволив отрядам специального назначения беспрепятственно подобраться к самому дому. И так как он почти единственный остался на свободе, то Погорельцев и его причислил к числу своих врагов. Еще там был врач – Сергей Степанович. И казначей. Эти двое тоже избежали наказания и остались на свободе.

– Почему?

– По разным причинам. Врачом просто никто особо и не интересовался, он в делах банды не участвовал и следствию был, в общем-то, не интересен. Свидетелей хватало и без него. А основные поиски сосредоточились в ту пору на казначее.

– Но его не поймали?

– Это был в высшей степени загадочный человек, никто из членов банды не знал его настоящего имени. Оно было известно лишь самому Погорельцеву, но тот на допросах молчал словно рыба. Оно и понятно, у казначея в руках оставались огромные деньги. А их Погорельцев надеялся еще использовать. Таким образом, при пособничестве главаря казначею в тот раз удалось уйти от заслуженного наказания. Он остался на свободе. И, полагаю, был тем самым помощником, благодаря которому Погорельцев выбрался с зоны, сделал себе новые документы на имя Геннадия Вениаминовича Судакова и зажил пусть и чужой, но зато спокойной и комфортной жизнью. Деньги у него были, работать в поте лица не приходилось, жить бы человеку да радоваться.

– Так что же его заставило все изменить? Зачем Погорельцев затеял эту игру?

– Скука. Дело в том, что Погорельцев совсем не такой старый мужчина, каким он притворялся. Седой парик, грим и согнутая спина делают его таким. Но ему всего лишь пятьдесят с небольшим хвостиком. Он мужчина еще, как говорится, в самом соку. И он задумал повеселиться. Надо сказать, что мысль отомстить тем, по чьей вине он оказался за решеткой и утратил былое могущество, пришла ему еще на зоне. У него было время, чтобы хорошенько все обдумать. И, выбравшись на волю, он стал очень осторожно осуществлять задуманное. Действовал он не торопясь, по одному подтягивал к себе молодых несмышленых парнишек, обрабатывал их, прикармливал, воспитывал в своем духе. И постепенно сформировал возле себя нечто вроде новой бандитской группировки. Еще очень юной, но и дела им пока что поручались плевые. Вывезти и спрятать мертвое тело, следить, а потом похитить девушку, потом похитить и отвезти в условленное место еще двух мужчин.

– Это вы про Душеньку и Романа с Гариком?

– А мертвое тело? Это Артем?

– Увы, да. Он и Марк… Этим двоим сильно не повезло в отличие от всей вашей команды.

– И еще Роман.

Друзья уже побывали у своего друга. К их удивлению, Роман был уже не в больнице, а дома. Он бодро ковылял по квартире и выглядел нисколько не сломленным.

– Нога – это фигня! – заявил он друзьям. – Маман моя так вообще прыгает от радости. Говорит, что так ей не везло со смерти ее бабки, оставившей все свои бриллианты ее сестре. А если серьезно, то, по ее словам, она всегда сходила с ума от страха, когда я уносился на своем байке. А теперь этого не будет. С такой ногой не погоняешь. Впрочем, протез мне уже заказан. Скоро буду его примерять. Маман за него кучу бабла отгрохала. Говорят, что с таким протезом можно и танцевать, и с парашютом прыгать. Но я, конечно, не очень-то верю, что даже с самым лучшим протезом погоняешь так, как с родной конечностью. Но машину водить я смогу, и это маман тоже радует.

Роман и впрямь выглядел довольным судьбой.

– Пока я в яме сидел, о многом передумал. Вот, думаю, помру, а как маман без меня будет? Кому она еще нужна? Бате? Тот только за молоденькими телками и носится. А маман у меня одна. И я у нее тоже один. Так что гонки гонками, а себя поберечь ради нее тоже нужно. Так что я там в яме у профессора поклялся, если живой из этой переделки выйду, завязываю со всякими гонками. И вообще, я легко отделался. Как подумаю, что мог взлететь вместо Марка или бы меня отравили как Артема, прямо муторно на душе делается.