Наталья Александрова - Изумруды на завтрак

– Вот как? – ювелир поднял брови. – Я не спрашиваю, зачем вам эта копия…

– И правильно делаете, что не спрашиваете. Володарского вы ведь тоже не спрашивали…

– Вообще-то спросил, да только он мне не ответил.

– Ну, вот видите! А вам сделать такую работу будет гораздо легче – ведь у вас наверняка сохранились все подготовительные материалы, эскизы, заготовки… а может, даже камешки, которые вы приготовили для первой копии. Вы ведь наверняка подготовили их с запасом.

– Ну да, на всякий случай…

– Значит, вы сможете сделать эту имитацию гораздо быстрее, чем первую.

– Ну да, быстрее, но не намного. Думаю, что за неделю я управлюсь. Максимум, за полторы.

– За неделю? – ужаснулся Маркиз. – Нет, это слишком долго! Максимум – два дня!

– Два дня? – на этот раз в ужас пришел ювелир. – Вы не представляете всю сложность этой работы! За два дня качественную имитацию сделать невозможно!

– Ну, вы особенно-то и не старайтесь. На опытного ювелира, на профессионала не рассчитывайте. Сделайте так, чтобы среднестатистический человек мог перепутать, принять их за настоящие драгоценности. Проще говоря – лох.

– Ну, если так…

– Отлично! Я знал, что мы договоримся! С вами было приятно иметь дело!

Через два дня около офисного центра на Черной речке остановилась машина с яркой надписью на борту: «Доставка цветов». Из этой машины выскочил бодрый мужчина лет сорока, с подозрительными кошачьими усиками, немного одутловатым лицом, говорящим о пристрастии к крепким напиткам, в форменной фуражке с лиловым тюльпаном на кокарде. В руках у него была огромная корзина цветов.

Перехватив корзину поудобнее, курьер вошел в здание, поднялся на лифте на шестой этаж и подошел к турникету, отделявшему офис банкира Володарского от остального мира.

– Доставка цветов для господина Володарского! – объявил курьер радостно-торжественным тоном.

– Чего? – переспросил охранник, оторвавшись от кроссворда. – Какая еще доставка?

– Цветы для господина Володарского, – повторил курьер, – вот накладная.

– Оставь здесь, – охранник неопределенно махнул рукой, – секретарша заберет.

– Э, нет! – курьер нахмурился. – Так не пойдет! Я должен передать, во-первых, лично, а во-вторых – минута в минуту. Я за каждую минуту задержки несу штрафные санкции. Хочешь их заплатить за меня? Хочешь, да?

– Я? – переспросил охранник. – При чем здесь я?

– А если не хочешь, тогда напиши вот здесь, собственноручно: я, такой-то, фамилия, имя, отчество, паспорт номер… воспрепятствовал прохождению курьера Семечкина к заказчику, о последствиях этого предупрежден, время такое-то, и подпись… подпись с расшифровкой!

– Чего это я буду писать? И чего это я буду номер паспорта указывать? – охранник растерялся. – Ладно, иди, отнеси к нему в приемную, пускай там секретарша разбирается!

– Давно бы так!

Курьер с победоносным видом проследовал по коридору к кабинету Володарского.

Самого руководителя на месте не было.

Секретарша Лариса Львовна при виде корзины с цветами мечтательно улыбнулась, как всякая женщина на ее месте.

– Цветы для господина Володарского! – торжественно объявил курьер.

– От кого?

– Не велено говорить! – курьер сделал загадочное лицо. – Сказали, что он сам догадается!

– Ну, если так…

– Распишитесь вот здесь, и еще здесь! – курьер подсунул Ларисе Львовне накладную. – Время отметьте, пожалуйста! Мне важно своевременно доставить!

Лариса Львовна подписала бумаги.

Как только курьер вышел из приемной, она вошла в кабинет шефа, поставила корзину на стол и взглянула на нее со стороны. Затем немного поправила поникшую орхидею. Теперь все было просто идеально. Еще раз мечтательно улыбнувшись, она вернулась в приемную.

Тем временем разбитной курьер, выйдя из офисного центра, сел в свою машину и немного отъехал – так, чтобы видеть вход в здание, но не бросаться в глаза. Остановившись, он снова вышел из машины, огляделся и сорвал со своего автомобиля наклейку с рекламой цветочной фирмы. Теперь это была совершенно неприметная машина неопределенного темного цвета.

Снова сев в нее, курьер отклеил кошачьи усики, смыл тампоном грим, убрал ватные шарики из носа и из-за щек, придававшие его лицу характерную одутловатость, и придирчиво осмотрел себя в зеркале заднего вида.

Он стал моложе и привлекательнее. Теперь ему можно было дать лет тридцать пять. Впрочем, внешность у него была приятная, но совершенно незапоминающаяся. Заметишь такого на улице – и тут же забудешь. Разве что Лола узнала бы в нем своего боевого соратника Леню Маркиза.