Ольга Остроумова - Там нет меня

–А я как увидел, что ты написала «Новикова», сразу проникся … Как просто и умно: подала сигнал тревоги…

–Ого, – сразу откликнулась Инга, – значит, Вы действительно читали мои детективы? Надо же… Что ж, приятно…

–Расскажешь, как вы с мужем познакомились? Вы ж такие разные…

–О! Ну, это долгая, почти детективная история, – Инга улыбнулась, – я как всегда лезла на рожон…

В гудящем, будто растревоженный улей, баре-караоке на Новикова за столиком в самом дальнем углу стояла тишина. Четверо сидели молча, лишь изредка переглядываясь. Молчание нарушила Инга, обращаясь к мужу:

– Не могла я поступить иначе… Не могла…

Она оправдывалась, так как видела немой укор в его глазах.

–Ты рисковала… Очень… И в этот раз не только собой, – Юрий Юрьевич тщательно выбирал слова. Было видно, что больше всего сейчас ему хотелось бы остаться с Ингой наедине и отчитать её.

Писательницу спас подавший голос Владимир:

– Да, погоди… Она ведь, по сути, спасала мою жизнь…

– Что значит, по сути?, – Инга завелась с пол-оборота, – я действительно спасла Вам жизнь!

– Ну, да… Конечно! Но только тебе и в голову не могло прийти, что моя служба безопасности тоже была в курсе закладки? Люди в засаде сидели, всё видели, готовились… А ты словно молодой, необученный пес на охоте, спутала все следы, да еще и лисицу спугнула…

Инга сидела, открыв рот:

– Ты знал? Вы знали, то есть? Зачем же тогда так безропотно согласились на мой план? Сидите теперь здесь?

Дмитрий пытался незаметно под столом коснуться коленом Ингиной ноги, он опасался, что она снова перейдет границы. Она лишь отмахнулась от него в запале:

– Перестань! Мы с ним были в одной машине! В одной машине с бомбой! Считай, теперь я ему сестра.

Лица мужчин невольно смягчились, каждый подавил улыбку, и напряжение было снято.

– Инга права. Она совершила хоть и отчаянный, но смелый поступок. Да, ход операции изменился, но, пожалуй, так даже лучше… Возможно, теперь мы быстрее выйдем на заказчика. А нам с вами, мужики, останется лишь согласовать детали операции…

Результаты согласования совершенно не понравились Инге. Ее сослали. В буквальном смысле. На дальнюю дачу под контроль Алены. Небольшой уютный дом, утопающий в зелени, своя конюшня, и петух, голосящий с самого утра. Юрий, выгружающий из машины вещи подружек, не обращая внимания на недовольство Инги, слегка подсластил пилюлю, махнув в сторону рукой:

– Ингуш, там малины немерено, тебе понравится, и ты успокоишься…

Оставив подружек под контролем угрюмого сторожа, больше похожего на отставного десантника, он уехал. Надо было решить много вопросов. Ведь для всех, абсолютно для всех, как передали в утренних новостях, известный политик и не менее известная писательница, погибли в результате подрыва машины…

Лишенная возможности лично следить за ходом операции Инга между тем неплохо с Аленой проводила время: они много катались верхом, собирали грибы, сидели у камина долгими вечерами и разговаривали, разговаривали, разговаривали… Алена попыталась заинтересовать Ингу вышиванием, но та, увлекшись поначалу, едва сделав несколько стежков, всякий раз сбегала в заросли малины.

В городе между тем было «жарко». Дмитрий по своим каналам таки выяснил заказчика. Бывшие сослуживцы Юрия занимались по старой дружбе операцией прикрытия Владимира. Сам же он готовил почву для своего эффектного возвращения. Как-то само собой сложилось, что встречались они в том самом баре на Новикова. И всякий раз им казалось, что вот-вот, откуда-нибудь из-за угла появится Инга и что-нибудь снова выкинет. Юрий тяжело переживал расставание с женой. К тому же понимал, как тесно ей сейчас на просторах, где она вынужденно находится. За последний год они окончательно стали городскими жителями. С тех пор, как купил он маленькие апартаменты в центре, уступив бесконечным просьбам жены. Квартира была настолько маленькая, что Инга могла на кухне, не вставая с места, буквально протянуть руку и достать все, что нужно. Они не раз смеялись по этому поводу. Зато вид на город по ее словам был сумасшедшим. На даче они оказывались лишь в выходные. И вот теперь, уже почти три недели супруги вынуждены жить отдельно, и даже не созваниваться, в целях всё той же безопасности.

В тот момент, когда одна песня закончилась и шумная компанию неподалеку переводила дух перед следующим куплетом, в наступившей тишине Дмитрий, сидящий лицом ко входу, произнес: