Кирилл Кащеев - Взломать графа

– Но вы работаете с русскими агентствами? – продолжал настаивать Гусляр.

– Я сотрудничаю с агентствами во многих странах бывшего Советского Союза. – равнодушно обронил он. Это была и правда… и неправда. Сотрудничал он действительно со многими: в Москве, Санкт-Петербурге, Минске и других, больших и маленьких, неизвестных ни одному нормальному англичанину городах. Нанимал на разовые поручения, подряжал на слежку… А работал… Работал он лишь с детективным агентством с забавным названием «Белый гусь». Корпел над программами-следилками вместе с их хакером Вадимом, консультировался по делам финансовым с экономистом Севой. Знал о них так много… и не знал ничего. Не видел их лиц, не слышал настоящих голосов. Вопреки собственным правилам. И отчаянному, почти болезненному желанию. Встретиться. Узнать. Особенно об одном из компаньонов… Об одной. Рыжей девушке с неуловимо старомодным, слегка чопорным, английским, и чересчур, до неприличия, раскованным ником Pussy Cat. Хотя в русском языке вроде бы нормально звучит? Кис-онь-ка… Не выговорить! Не увидеть ее лица, лишь странные фотографии, где только абрис спортивной фигурки вдалеке, и копна рыжих волос… которые и в фотошопе нарисовать можно!

Иногда ему приходилось себя отчаянно сдерживать, чтобы не взломать файлы агентства. Но во-первых, с компаньонами так не поступают… а во-вторых, в самом начале их знакомства они с Вадом пытались друг друга прощупать. Половину техники потом менять пришлось!

Большой Босс раздраженно встряхнул головой – куда-то его занесло мыслями. Делом надо заниматься!

Гусляр тем временем тоже подобрался, поняв, что прелюдия к разговору затянулась. Только спросил:

– Как вас называть?

– Большой Босс. – обронил он, и прежде, чем Алена успела съязвить, все также равнодушно добавил. – Да, у меня мания величия.

– Алена! – шикнул отец и снова повернулся к камере. – Вы нам нужны, чтобы понять, что происходит!

– Вашим делом занимается полиция и контрразведка, их возможности несравнимы… – начал Босс.

– Свои возможности они используют для себя! Мы же знаем о собственном отравлении немногим больше, чем написано в газетах, а то, что знаем, вызывает… скажем так, недоумение!

– Поясните.

Кажется, начиналось интересное!

– Аленка прилетела за день до… происшествия. – начал Гусляр, явно подбирая слова.

Хочет быть точным или наоборот, боится о чем-то проговориться?

– Зачем? – уточнил он.

– Соскучилась! Что я, по родному отцу соскучиться не могла? – вызывающе бросила девушка.

Гусляр снова коснулся ее руки и покачал головой.

– Он еще не сказал, что займется нашим делом! – в ответ на эту немую укоризну хмыкнула она.

– Решать вопрос с работой. – пояснил Гусляр. – Мать Алены, моя бывшая жена, умерла. Алена там одна, я тут один в здоровенном доме… Я уже его продавать думал, но мы решили, будет лучше, если Алена переберется ко мне.

– В паб мы не про работу говорить пошли, а просто так! – буркнула неукротимая Алена. – У тебя полтора часа до лекции оставалось. Я предложила, мы пошли. Никого не предупреждали. Никто не мог знать, что мы туда пойдем!

– Никто. Если не считать, что как ты приезжаешь, мы туда обязательно ходим. Паб «Слон и гвоздь». Пиво вкусное и до университета недалеко, многие мои коллеги туда заглядывают. – мягко улыбнулся Гусляр.

Даже если поход в паб был внезапным, сообразить, куда эти двое направляются за полтора часа до лекции мистера Гусляра, ничего не стоило.

– Сидели около часа, выпили темного. Я помню, как мы выходим, как прощаемся: Алена собиралась домой, я – в университет. Помню, как посмотрел ей вслед… и увидел, что она падает. Потом темнота, и я очнулся в больничной палате. Представители полиции и британской контрразведки сказали, что меня отравили бывшие коллеги. Не университетские, сами понимаете.

– Хором сказали? – хмыкнул Большой Босс.

Алена вскинулась:

– Вы считаете, есть повод шутить?

– Алена… – в очередной раз мученически вздохнул ее отец. И кивнул темному экрану. – Да, это было похоже на хоровое пение. Допра… Беседовали они со мной каждый – отдельно, но их версии событий совпадают даже в деталях.

Что странно. Если расследование полиция и контрразведка ведут вместе, наверняка согласовали, что говорить. Но все равно, следователи, ведущие дело – разные люди, подмечают разное, и беседу с пострадавшим должны были вести по-разному. Если, конечно, с ним разговаривали действующие следователи, а не посторонние сотрудники, которым просто дали список вопросов. Что тоже случается… но для расследования непродуктивно.