Наталья Карпова - Неназываемая тайна и виртуозное ограбление

В прихожей хлопнула дверь.

– А вот и Василий Львович! – Георгий пошел навстречу другу.

– Привет! Слушай, ты какой-то помятый. Не удачное свидание, угадал?

– И ттебе добрый день. Более-менее, – писатель сбросил плащ и повесил его на плечики, после чего спрятал их в шкаф.

– Ты извини, мы тут с твоим секретарём изучали рукопись. Сильно ты пишешь!

Игнатьев самоуправства не любил. Как известно, лестью можно много добиться, поэтому, услышав комплимент, писатель передумал затевать скандал.

– У тебя там ещё один гость – Иван.

– Кканарейкин? Опять Ттройновский что-то затеял.

– Ведь и я от него, можно сказать, – Георгий сел на диван.

– Василий, ты согласишься поучаствовать в нашем ток-шоу «Все обо всём»?

– Тты знаешь, я нне люблю ттакое. А что за ттема?

– Ага! – засмеялся Георгий, – Задело! Тема очень интересная: «Биохакеры и маги: кто они и стоит ли их опасаться».

– Тты не боишься? – осторожно поинтересовался писатель.

– Чего собственно бояться? – гость пожал плечами. – Значит придёшь? Я тебя как выпускающий редактор и друг приглашаю. Эфир в эту среду. Приходи к 10 часам, перед началом подготовка к съёмке. Всё будет в лучшем виде.

Где-то почти рядом заработал перфоратор. Шум стоял ужасный.

– Оппять соседи ссо своим ремонттом, – поморщился Игнатьев.

Они подождали, пока умолкнет взрыв строительной деятельности.

– Так что ты мне скажешь? – напомнил Георгий.

– Ддоговорились, – чуть улыбнулся писатель.

– Вот славно, – Георгий поднялся с дивана. – Ты иди в библиотеку, там тебя ещё Иван Канарейкин дожидается. Мне пора.

– Ппока! – писатель отправился в свой кабинет, – Надежда ттебя ппроводит.

Картина, представшая взору писателя, оказалась почти фантастической. Иван Канарейкин с увлечением листал книги, а секретарь словно заправский преподаватель из университета расписывал своему слушателю особенности литературы позднего Возрождения и цитировал сонеты Шекспира.

– Добрый день, – писатель заглянул через плечо Ивана и присвистнул. В руках молодого гостя оказался томик пьес младших современников Шекспира.

– Нне думал, что тты уважаешь чтение.

– Это секретарь ваш, – начал оправдываться Канарейкин, – Вон как интересно рассказывает.

– Василий Львович, я закончил работу с вашим текстом. Я пойду? – Эр словно вышколенный слуга встал перед хозяином.

– Кконечно, иди, – писатель отмахнулся от своего помощника.

Секретарь вышел из библиотеки. Иван Канарейкин посмотрел на книги в своих руках, а потом на хозяина библиотеки.

– Я возьму эти две почитать? (кроме пьес младших современников великого драматурга он успел перехватить ещё томик самого Шексипра).

– Бери, ттолько с возвратом.

– Замётано! – Канарейкин засмеялся.

– Что Ттройновский? – напомнил Василий Львович.

– Ох! – парень положил книги на подлокотник кресла и полез в карман толстовки. – Вот! Приглашение на участие в ток-шоу.

Василий взял открытку и быстро пробежал глазами текст, после чего захохотал.

– Ну, ребята, вы ддаёте! Меня ттолько что Георгий ссватал участвовать в этом вашем тток-шоу.

– Хм, везде этот Георгий лезет вперёд. Я крестному скажу, пусть пересмотрит свои кадры.

– Не сстоит, – Василий примиряюще махнул рукой, – Я пприду на шоу.

– Что ж, спасибо. Я пойду? – Иван не забыл оставленные на кресле книги.

– Иди, Надежда ппроводит, – Василий вернулся на своё рабочее место.

Опять заработал перфоратор. Игнатьев хотел уже попросить домработницу подняться на этаж выше и объяснить недоумкам, что пора совесть иметь, как вновь воцарилась тишина.

Писатель вернулся к своей рукописи. Удивительно! Его секретарь Ростислав, или просто Эр, как он просил себя называть, оказался настоящим сокровищем. Он не только механически перерабатывал аудио файлы в печатный текст, но и вносил стилистические поправки, от них текст только выигрывал.

«У Эр, похоже, врождённое чувство языка», – размышлял Василий, пробегая глазами набранный на ноутбуке текст. «Здорово, что Георгий мне его порекомендовал!» – удовлетворённо размышлял писатель. «Пора пить кофе», – он закрыл ноутбук и отправился на кухню.

***

Среда, день X, наступила. Как это ни странно Василий Игнатьев почти не волновался, зато все его друзья, близкие и знакомые были заранее предупреждены и ждали появления писателя на экране. Василий собирался особенно тщательно: чисто выбрился, облачился в один из лучших своих костюмов изумительного глубокого синего цвета (он гармонировал с цветом его глаз). К костюму подобрал рубашку и галстук в цвет, только всклокоченная шевелюра не хотела принимать упорядоченный вид.