Рацлава Зарецкая - Моё темноглазое (не)счастье

Бродя по магазину, я вдруг поняла, что беру в основном то, что любит Джэхи. Видимо, подсознательно я все же хочу с ним помириться. И, возможно, извиниться.

Из магазина я вышла с чеком в руках и с ужасом в глазах. Мда, предстоящее извинение влетело мне в копеечку.

Перед урной я остановилась, проверила все цены в чеке и, сокрушённо вздохнув, выбросила бумажку. Подняла глаза и увидела в метре от себя Джэхи. Актер внимательно смотрел на меня, затягиваясь сигаретой, которая в его длинных изящных пальцах выглядела на удивление эстетично.

Извинения, которые я продумывала пока ходила по магазину, разом куда-то испарились. Вместо них я подошла к Джэхи и, протянув ему пакет с продуктами, буркнула:

– Пошли домой.

Не сводя с меня пронзительного взгляда черных глаз, Джэхи глубоко затянулся, затушил сигарету и взял у меня пакет. Молча мы побрели к дому.

До самого подъезда никто из нас не проронил ни слова. Не считая, конечно, моего ойканья, когда я нечаянно наступала то в лужу, то в грязь, то в слякоть – во дворах Алексеевска вечерами было темно, как сами знаете у кого в одном месте.

В очередной раз ухнув в лужу, я не удержала равновесия и полетела бы прямо в грязь лицом, если бы не Джэхи. В одной руке держа пакет, второй он схватил меня сзади за куртку и тем самым сберег от позорного падения.

– Спасибо, – пробормотала я, доставая из кармана ключи.

Джэхи как-то странно, по-доброму взглянул на меня и хотел что-то сказать, но вдруг его взгляд резко переметнулся в другую сторону. Пробормотав что-то на корейском, – возможно, ругательство – Джэхи обогнул меня, вырываясь вперед. Озадаченно проследив за ним, я увидела, как актер подбежал к лежащему на земле мешку.

Нет, не мешку.

К человеку.

На земле, прямо перед подъездом нашего дома, лежал человек.

– Мира, звони 119! – Крик Джэхи громким эхом разнесся по округе.

Я моментально вышла из оцепенения и полезла в карман за телефоном. Набрала 119, но перед тем, как нажать на вызов, сообразила, что надо 119 – это служба спасения в Корее. У нас же – 112.

– Здравствуйте, что случилось? – раздался женский голос.

– Э-э…тут человеку плохо… – замямлила я. – Он…ой, нет, она…

– Дай сюда! – Джэхи выдрвал телефон из моих рук. – Женщина тридцати лет. Сильное кровотечение. Без сознания, пульс слабый. Улица Комсомольская, дом 5. Приезжайте скорее, – четко и быстро протараторил он оператору. Затем нажал на отбой и протянул телефон мне.

– Это же Галя, – ахнула я, увидев лицо женщины.

– Да, – кивнул Джэхи. – Надо что-нибудь подложить ей под ноги.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы ноги были выше уровня тела. Это первая помощь при… таком кровотечении.

– Таком? – продолжала тупить я.

Джэхи бросил многозначительный взгляд на низ живота Гали.

И тут до меня дошло.

– Она была у… – ахнула я, не в силах договорить.

– Возможно.–В отличие от меня, Джэхи был таким собранным и спокойным, будто постоянно сталкивался с подобными ситуациями.

Сняв с себя куртку, Джэхи скомкал ее и подложил Гале под ноги. Коснулся ее запястья, посчитал пульс и скривился. Затем полез в пакет, ища там что-то. Я хотела спросить, зачем ему сейчас наши продукты, но не успела. Джэхи выудил из пакета пачку замороженных пельменей и положил Гале на живот.

Наши с ним взгляды встретились, и Джэхи пояснил:

– Это поможет немного уменьшить кровотечение. В идеале, конечно, дать ей теплое питье, но у нас его нет.

– Я могу сбегать домой! – воскликнула я.

– Не надо. Пока ты вскипятишь чайник, служба спасения уже подъедет.

Хотела я сказать ему, что наша скорая помощь сильно отличается по скорости от скорой помощи в Корее, но не стала. Опустилась рядом с ним на корточки и, взяв Галю за прохладную руку, прошептала:

– Держись, пожалуйста. Держись…

Скорая приехала в рекордные десять минут. Джэхи быстро переговорил с фельдшером, полноватым мужчиной средних лет, от которого сильно веяло сигаретным дымом.

– Вы медик что ли? – спросил фельдшер, убирая с живота Гали пельмени.

– Нет, я актер, – брякнул Джэхи.

– А-а-а, – протянул фельдшер.

Больше он ничем не интересовался. Быстро осмотрел Галю и велел санитарам грузить ее в машину.

– Надо еще как-то Клавдии Семённе это рассказать, – пробормотала я, глядя вслед уезжающей скорой.

– Я скажу.

– Что? – Я повернула к Джэхи удивленное лицо.

– Мы с ней в последнее время много общались. Она и ее подруга сначала меня гоняли, потому что я курил у подъезда. Потом я начал покупать им семечки и шоколадки, и они смирились с моим присутствием. Даже начали к себе подзывать на лавочку.