Ирина Суровая - Проклятое наследство. Часть 2

Проснувшись на следующее утро от густого аромата свежеиспеченного хлеба, я сладко потянулась, и забыв обо всем, быстро соскочила с кровати и, как была, босиком выбежала из своего угла. Но вместо Матвеевны увидела согнутую спину Евсея, нашего кучера. Он, как и вчера, занимался стряпней.

За столом сидела чужая женщина в черном, – давешняя сиделка. Ела хлеб и запивала молоком. Неумолимая действительность вновь захлестнула, заставив вернуться к себе за занавеску и одеться. Это то, немногое, что я уже могла сделать самостоятельно.

Одевшись, я вышла и поздоровалась с Евсеем и Агафьей Филипповной, справилась о здоровье нянюшки.

– Бог даст, скоро поправится, – неопределенно, как и давеча доктор, ответила сиделка, и проводила меня к больной.

Матвеевна лежала с закрытыми глазами, бледная и необычно тихая. Я испугалась:

– Она жива?

– Жива, жива, – подтвердила Агафья Филипповна. – Слаба только, еле дышит…

– Барышня, Вы бы покушали, – позвал меня Евсей.

Поела я без особого аппетита, вышла во двор, огляделась с тоской по сторонам. Когда-то папенька вернется? Я была сейчас такой одинокой и потерянной, а предчувствие еще большей беды не давало вздохнуть полной грудью. День обещал быть теплым и солнечным, но меня это совсем не радовало.

Я вспомнила про письмо отца, и решила, что тот самый момент наступил. Но я не могу бросить Матвеевну одну, пусть она и на попечении сиделки.

Я отправилась сочинять послание Даниле Никитичу Смолкину. Описав в нескольких словах свое нынешнее положение, и приложив просьбу о помощи, я позвала Евсея:

– Отвези это письмо в дом купца Смолкина, голубчик. Да передай лично в руки хозяину или его жене, Прасковье Павловне.

– Сделаю, все, как велено, не сомневайтесь, барышня…

Кучер запряг повозку и отправился в Томск. Вновь потянулись часы ожидания. Я пыталась чем-то себя занять, но получалось только слоняться из угла в угол, время от времени справляясь о самочувствии Матвеевны.

Вдруг меня позвала сиделка:

– Она Вас зовет!..

Я кинулась к нянюшке. Она пыталась протянуть мне руку, я тут же подхватила и прижала её к себе:

– Нянюшка, милая!

– Оленька, деточка моя… – едва слышно произнесла Матвеевна. – Видать, пришел мой последний час. Не думала я, что так быстро… Но ничего не поделаешь. Прости меня, старуху…

– Нет-нет, не говори так, ты выздоровеешь. Приедет доктор, даст новое лекарство, ты обязательно поправишься. Нужно только дождаться! Ты не должна сдаваться…

Матвеевна слабо улыбнулась:

– Да, я стараюсь… Но мало ли… А ты должна знать…

Нянюшка пальцем поманила меня к себе поближе и заговорила еще тише:

– Там, в сенках, есть голбец, погреб в подполе… Там найдешь шкатулку. Это батюшка твой припас на черный день. Сними с меня шнурок – на нем ключ от…

Матвеевна не договорила, речь её оборвалась на полуслове. Она словно застыла, глядя куда-то за мою спину. Как будто увидела кого-то. Я оглянулась. Никого рядом не было. Агафья Филипповна скромно удалилась, дав нам с нянюшкой поговорить наедине, и теперь сидела за столом у печки.

В этот момент рука Матвеевны как-то странно дернулась, и тут же обмякла. Я повернулась назад и вскрикнула. Подоспела Агафья, но она не кинулась на помощь, не засуетилась. Мельком взглянув, тихо, но отчетливо произнесла:

– Отошла, сердешная…

– Позовите доктора!

– Да-да, конечно… Обязательно…

Сиделка, не торопясь, собрала свои вещи и вышла. Я осталась одна, в каком-то оцепенении глядя на свою милую нянюшку. Но, вспоминая её последние слова, я не могла пошелохнуться, чтобы выполнить просьбу. Долго смотрела на тот самый шнурок, о котором говорила Матвеевна, и который виднелся в распахнутом вороте её ночной рубашки, пока не сделала над собой усилие, и дотронувшись до него и тут же зажмурившись, потянула слегка на себя.

Да, это был маленький ключик тонкой, практически ювелирной работы. Кажется, я уже где-то видела его раньше… Ну да, точно, в руках папеньки, совсем незадолго до его исчезновения…

Задумавшись, я видимо, потянула слишком сильно за шнурок, и он поддался, и оказался полностью у меня в руке вместе с ключом.

Как сомнамбула, я поднялась и вышла в сени. Где тот подпол, о котором говорила Матвеевна? Никакого намека… Да и глупо прятать шкатулку там, где её легко найти. Возможно, он под тем большим сундуком, на котором устроил себе постель Евсей? Но я одна не смогу сдвинуть его с места…