Оксана Евгеньева - Одна за всех и все за одну

Со Светой мы жили по соседству, поэтому стояли в обнимку и ждали, пока нас кто-нибудь подберёт. Роза решила помочь в наших поисках, поэтому выбежала на дорогу и стала махать руками. Ждать долго не пришлось. Машина сразу же подъехала, и мы бодренько уселись: я вперёд, а Светка на заднее сидение.

Автомобиль явно видал времена получше. Старый уставший Рено и водитель такой же старый и уставший, хотя лицо его рассмотреть не удалось, у меня вообще все плыло перед глазами. Но седая бородка выдавала возраст, а грязные ногти вызывали отвращение. От него пахло бензином и кожаной курткой, насквозь пропитанной потом. Тот ещё смрад. Светка назвала адрес, и мы поехали. Я открыла окно, потому что дышать становилось все тяжелее, а желудок начал выдавать тревожные позывы, и когда на меня подул свежий спасительный воздух, я прильнула к нему носом, как собака, берущая след.

В такси было душно. Я привалилась лицом к холодному стеклу, поближе к воздуху, и закрыла глаза. На улице пели сверчки. Я скинула туфли и сама не заметила, как уснула.

Мне снились какие-то чудесные сны. Я танцевала с Владом, хозяином «Истины», потом с Павлом и с Сергеем. В огромном зале, наполненном людьми. Все смотрели на меня и ждали, когда же я выберу кавалера. А я почему-то медлила. У Влада была сумасшедшая улыбка, у Сергея кольцо, а Павел почему-то стоял рядом с моей мамой и веселился. Они все пялились на меня, а я просто танцевала, кружилась, кружилась, кружилась, кружилась, пока не почувствовала, как что-то тяжелое опустилось, нет, рухнуло мне на голову. Больно, черт побери! Я отключилась на самом интересном месте.

Не знаю, сколько времени прошло. Когда я очнулась, то поняла, что в машине кроме меня никого нет. Ни Светы, ни водителя.

Я потрогала голову и ощутила что-то вязкое и липкое на пальцах. Попыталась рассмотреть поближе. Кровь. Во рту было сухо и тошно. Голова кружилась. Зрение не фокусировалось. В глазах все плыло и мигало.

Я пыталась собраться и прислушаться, чтобы понять, что произошло и где все. Но организм отчаянно сопротивлялся.

Меня вырвало. Шампанское, слюни, невыносимая горечь. В глазах потемнело от дурноты. Я открыла дверь, вывалилась из машины на улицу и встала на четвереньки. Меня вырвало еще раз. И стало немного легче. Под телом хрустели ветки и листья. Глаза потихоньку привыкли к темноте, и я поняла, что нахожусь в лесу, на какой-то полянке. На меня смотрели дубы вперемешку с редкими соснами, и сильно пахло сыростью. Грибами. Внезапно навалился страх и охватил меня полностью. Где я? Где Света? Почему мы тут?

Я услышала шаги. Хруст веток где-то вдалеке. Ко мне кто-то приближался.

Не могу объяснить, почему поступила так, а не иначе. Почему мой мозг дал именно такую команду. Я стояла на четвереньках, а потом встала на босые ноги, забыв про туфли, которые остались в машине, и побежала.

Не знаю, откуда во мне взялись силы. Бежала не оглядываясь. Понимая, что мне нельзя на дорогу. Там я слишком заметна. Я стремилась в лес, подальше от шума чужих шагов. Листья хрустели под ногами. В голове пульсировало и взрывалось, но я бежала. Падала, спотыкалась, вставала. Мне в жизни не было так страшно. Даже тогда, когда отчим засовывал мне в рот свой шершавый и липкий язык, я не чувствовала страха, только отвращение. А сейчас животный ужас опоясал меня с ног до головы. И я мчалась вперед, слушая свое дыхание. Сердце выскакивало из горла, подавляя тошноту. О боли я почти не думала. Просто бежала, охваченная ужасом и отчаянием.

Когда силы меня оставили, я нашла овраг под каким-то старым деревом, выемку от разорвавшегося снаряда. В наших лесах такого добра было много. До сих пор находили останки погибших в войне. Сгребла листья в кучу и легла, присыпав себя, как смогла, землей вперемешку с листвой. Я пыталась как можно глубже спрятаться, потому что понимала, что больше не смогу сделать ни шага. Как только перестала двигаться, силы оставили меня окончательно, и я просто выключилась. А дальше – темнота. И покой.

Меня спасло то, что на юге ночи не такие холодные. А может, мне просто очень повезло.

Очнулась я, когда уже вовсю светило солнце. Я не чувствовала ног, тела. Голова ужасно кружилась, и я с трудом смогла оторвать ее от земли – было стойкое ощущение, что это что-то, что мне не принадлежит. Еще никогда моя голова не весила так много. Нереально много для меня одной. Язык почему-то казался очень большим для моего рта и хотелось его выпустить на свободу. Меня царапала дикая жажда, но воды нигде не было.