Дарья Донцова - Скелет из пробирки

– Вон Попугаиха, – я ткнула пальцем в покосившиеся домики, черневшие внизу.

– Надо же было так деревню обозвать, – удивилась Нюся.

– Раньше тут жил барин, который страстно любил попугаев, – пояснила я, – сам держал в доме и крепостным велел. В каждой избе по три-четыре клетки висело. Вообще, русские крестьяне ловили себе щеглов, но тут вот развелись попугаи.

Мирно болтая, мы добрались до первой избенки, я пнула дверь ногой – покачиваясь на ржавых петлях, она открылась.

– Входи!

– Это что? – прошептала Нюся, оглядывая большую комнату с тремя железными кроватями.

– Мое родовое гнездо.

– Что?

Я усмехнулась и смахнула пыль с табуретки.

– Садись. Меня воспитывала мачеха, Раиса, она родилась в этом доме, тут жила ее семья. Но все давно умерли, и Раиса, и ее мать, хата досталась по наследству мне, но, сама понимаешь, ею никто не пользуется. Впрочем, тут есть все для нормальной жизни. Вот смотри: в шкафу белье, одеяло, подушки. Наверное, отсырело немного, ты проветри. На кухне чайник, кастрюльки, посуда. Туалет на огороде, там же баня. Дрова в сарае. Вот еды нет! Зато воды навалом, колодец у забора.

– И что? – дрожащим голосом поинтересовалась Нюся.

– Останешься тут на неделю.

– Одна!!!

– Почему? Слева живет баба Катя, справа баба Мотя. Телевизора тут нет, радио тоже. Зато на чердаке найдешь море книг. Мать Раисы читать любила, там всего полно – от классики до пособий по кройке и шитью. Вот с едой будет плохо. Бабки питаются с огорода, хлеб пекут сами, тебя угощать не станут.

– И чего?

– А ничего, – я пожала плечами, – неделя робинзонады – и десять кило долой. Тут хоть головой о пол бейся, супермаркета не отыщешь! Впрочем, электричества тоже нет. В сарае есть канистра с керосином.

– Но я не умею топить печь!

– Эка наука! Наколешь дров.

– Как?

– Топором!

– Мама! – взвизгнула Нюся. – Офигеть можно! Топором!

– Ну ладно, – вздохнула я, – пойду к бабкам, предупрежу, что у них временно новая соседка появится.

– Эй, Арина, постой!

– Ты же хотела потерять три кило? Так вот, гарантирую десять!

– Здесь мобильный не берет, – растерялась Нюся, глядя на свой роскошный «Нокиа».

– Естественно, ретрансляторов нет в радиусе ста километров. Тут медвежий угол, зато из речки можно воду пить, в лесу полно грибов, и еще на полянке растет земляника размером с кулак. Бабки ее не собирают.

– Арина! – взвыла Нюся. – Я не умею стелить белье! У меня для этого домработница есть!

– И сколько она весит?

– Не знаю, – удивилась Нюся, – килограмм пятьдесят, наверное.

– Вот видишь, как благотворно влияют на фигуру хлопоты по хозяйству, – резюмировала я и убежала.

На самом деле в Попугаихе все не так запущено. У бабок туго набитые погреба. У Моти имеется мотоцикл, на котором она, несмотря на семидесятипятилетний возраст, лихо рулит по дороге. А Катя – фельдшерица и в случае чего способна оказать первую помощь. Получив от меня в подарок по коробке шоколадных конфет и узнав, что к ним прибыла для похудания городская дама, да еще писательница, бабки развеселились до чрезвычайности.

– Ну, таперича у нас с тобой бесплатный цирк будет, – оживилась Мотя.

– Поглядим, как она керосинку вздует, – раздухарилась Катя.

– Вы, главное, ее не угощайте!

– Ни крошечки не отсыпем, не сумлевайся, Вилка, греби в свою Москву оглашенную, – сказала Мотя.

– Но мне не надо, чтобы она и от голода умерла, – решила предупредить я, – уж объясните ей про печь и баню.

– Не дергайси попусту, – успокоила Катя, – чай, не изверги, подохнуть-то не дадим, только пущай работает сама, а мы подмогнем в случае чего!

Я глянула на ходики и побежала через лес к остановке. Автобус тут ходит строго по расписанию, и у меня осталось час с четвертью. Но рядом больше нет тихоходной Нюси, а сама я ношусь быстро.

Утром я вытащила справочник и принялась звонить по архивам.

– Никогда не слышали про Софью Николаевну, – ответили по первому номеру.

– У нас уже тридцать лет директорствует Валентин Львович, – заявили во втором.

Но я не теряла надежды. Удача обязательно придет, нужно только проявить упорство и терпение. На пятой попытке из трубки донеслось:

– Софья Николаевна? Простите, но она умерла.

– Извините, а у вас работает такая рыженькая хромоногая девушка?

– Светлана Григорьевна Сафонова сидит в зале периодики, – пояснил подчеркнуто интеллигентный голос, – с девяти до девятнадцати. Выдача материалов прекращается за час до конца работы.