Дарья Донцова - Скелет из пробирки

– И вы не поинтересовались, как ее зовут? – воскликнула я.

– Зачем? – хмыкнула Ксюша. – Знаете, что меня порадовало?

– Ну? – удивилась я. – Что хорошего вы нашли в этой щекотливой ситуации?

– А они отошли чуть-чуть, потом эта, хромоногая, остановилась и как крикнет: «Знай, если я услышу, что ты и она… Если только вы… Мигом убью твою Любу! Отравлю, как Людовика! Ядом!» – «Не пори чушь! – обозлился Игорь. – На кону большие деньги». – Потом парень, сделав над собой усилие, справился с приступом злобы и засюсюкал: «Ревнивый котик! Совершенно зря переживаешь! Ну, пошли, а то тебя сейчас хватятся!»

Не успела Ксюша замолчать, как ожил телефон. Она схватила трубку.

– Да, еду.

Потом она повернулась ко мне.

– Извините, папа требует забрать его с работы.

– Ваш отец ездит на службу? Он же парализован.

– Что же здесь странного? – скривилась Ксюша. – Мозг у него работает просто великолепно, ноги ему, по большому счету, и не нужны! Папа купил такой микроавтобусик, специально под инвалидное кресло, а в институте для него пандус сделали. Вы сейчас куда? Хотите подвезу, если по дороге?

Ксюша ловко управлялась с невиданной мною доселе машиной. Темно-синий автомобильчик ловко скользил из ряда в ряд. Наконец девушка притормозила возле невысокого здания, построенного в середине пятидесятых годов.

– Мне сюда, а вам туда, метро за углом.

– Спасибо.

– Вы там постарайтесь объяснить этой жабе Фаине Семеновне, – вздохнула Ксюша, – что в смерти Игоря нет ничего загадочного. Дурацкий несчастный случай, глупое происшествие. Конечно, жаль его, но убивать Игоря никому не было смысла. И не верьте старухе, если та катит бочку на Любу. Я сама терпеть не могла двоюродную сестрицу и до сих пор считаю, что она поступила по отношению ко мне подло. Но думать, что Люба убийца – это, право, слишком. Фаина Семеновна просто ненавидит Любку за то, что той удалось затащить ее сокровище в загс. Все понятно. А тетю Машу мне стало даже жаль. Она хоть и очень противная, но, ей-богу, не заслужила таких несчастий. Ведь потеряла всех, осталась одна-одинешенька! Знаете, что меня жутко пугает?

– Боитесь, что папа сделает Марии Григорьевне предложение и вы получите ее в качестве мачехи?

– Да нет, – отмахнулась Ксюша, – если уж отец раньше не предпринял подобного шага, то и сейчас не станет. Другое тревожит. Папа – тяжело больной человек, а ну как он умрет раньше и мне придется ухаживать за Марией Григорьевной? У нее отменное здоровье, несмотря на возраст. Ничего не болит, до двухсот лет протянет!

– Не все так ужасно, – я решила слегка приободрить девушку, – Алина уже почти взрослая, она сумеет позаботиться о бабушке!

Ксюша поперхнулась.

– Вы не знаете?

– Что?!

– Алина умерла.

Я чуть не выпала из микроавтобуса.

– Как? Когда? От чего?

– Она очень сильно простудилась и все время кашляла, – пояснила Ксюша, – потом вдруг стала задыхаться и скончалась от приступа удушья. При вскрытии выяснилось, что у нее была в легких какая-то опухоль, не рак, а другое. Я плохо разбираюсь в медицине… Все-то думали – обычный бронхит, а оказалось…

Я с трудом переваривала полученную информацию. Тут же вспомнилась иссиня-бледная ручка Алины, которой она протягивала мне письмо, судорожный приступ кашля, который скрутил девочку…

– И Мария Григорьевна, врач по образованию, не всполошилась вовремя, слушая, как Алину бьет кашель? Ксюша поморщилась.

– Тетя Маша очень жестокая. Хоть она и изображала, что любит дочерей и внучку, на самом деле ей на них плевать было, не это в ее жизни главное.

– А что же?

– Наука, – фыркнула Ксюша, – идиотская токсикология! Я иногда удивлялась: ну надо же было им встретиться.

– Кому?

– Дяде Кириллу, папе и тете Маше, – пояснила Ксюша, – просто полное совпадение жизненных позиций. Один раз Любка, еще в детстве, сломала руку. У них во дворе залили каток, и мы катались на коньках. Представьте ситуацию: Люба орет, я ее притащила в квартиру, звоню в лабораторию, подходит дядя Кирилл, узнает, в чем дело, и говорит:

– Сейчас Машу позову.

Мария Григорьевна схватила трубку и сказала замечательную фразу:

– Руку сломала? Бывает, это не смертельно, приедем в девять вечера и свезем в травмопункт!

– Но она от боли кричит, – попыталась вразумить тетку Ксюша.

– Ничего особенного, – отрезала Мария Григорьевна, – поорет и перестанет, скажи ей, чтобы травмированной конечностью не шевелила.