Николай Башмаков - Деревенский Зорро

От дыма и огня Топтыгин пришёл в себя. Он почувствовал, кто-то тащит его к выходу. Ему почудилось, будто это однополчане, друзья-десантники. Они были в камуфляжной форме и масках, в каких обычно ходили на спецзадания. Он жадно вдохнул свежий воздух и попытался с ними заговорить, но снова впал в обморочное состояние.

Были уже сумерки, когда к догорающему сараю подъехал Ерохин с людьми. Они сразу же наткнулись на лежащего без сознания Топтыгина. Ерохин облазил весь пустырь, но ничего, заслуживающего внимания, не обнаружил. Единственной уликой мог быть только след от мотоцикла, уходящий в лес. Но это, скорее всего, был случайный мотоциклист, проезжавший ещё днём.

Топтыгина увезли в районную больницу. Он выжил и поправился. К нему приходили следователь и участковый. Десантник разговаривал с ними вполне доброжелательно. Однако, на вопросы, кто его избил и хотел сжечь в сарае, отвечал, что ничего не помнит. Он не боялся бывших "коллег" по работе, но получил записку с угрозами в адрес родных. Поэтому здраво рассудил: когда выйдет из больницы, найдёт способ рассчитаться со своими обидчиками, а пока лучше помолчать.

Ну, а в селе бурно обсуждали это событие. Люди не сомневались, Топтыгин и был тайным Дублёром, который изрядно насолил местным преступникам, за что те и свели с ним счёты.

Большегоринцы жалели Топтыгина. Душевное состояние людей было сродни человеку, прочитавшему детективный роман. Дублёр был раскрыт. Исчезла тайна. И вместе с ней исчезло ожидание очередного приключения, а может быть даже и чуда. И всё же это не воспринималось людьми как трагический конец. Жизнь продолжалась. Была ещё жива надежда. И эта надежда не давала поверить в то, что торжествующее и на этот раз зло победило окончательно.

К моменту, когда Топтыгина выписали из больницы, большегоринцы уже обсудили все подробности этой истории. Люди знали: Топтыгин ни на кого не стал заявлять. И, как его не допрашивали, не сознался в том, что помогал милиции. И правильно сделал. Какой бы дурак в наше время сознался, что помогал разоблачать преступников. Это всё равно, что подписать самому себе приговор.

Топтыгин после больницы долечиваться не стал. Он пошёл в правление колхоза "Рассвет" и через два дня уже работал в колхозных мастерских. Пора наступала горячая. Венец всей годовой работы хлебороба – уборка. Что бы там ни говорили о тяжёлой доле предпринимателя или банкира, которые "делают деньги" тем большие, чем быстрее оборот их капитала, труд их ни в коей мере нельзя сравнивать с трудом земледельца. Крестьянин получает доход один раз в год. Уже одно это ставит его в невыгодное по сравнению с другими положение. Но и это не всё. За последнее столетие российская деревня пережила столько всяческих реформ и преобразований, что, казалось бы, удивить чем-то сельских жителей невозможно. Но "талантливые" государственные мужи придумали такое, чего до сих пор ещё не было. Государству стала не нужна продукция своих крестьян. Страна на закупку продовольствия за границей тратит в десятки раз больше, чем весь Советский Союз в условиях "всеми проклинаемого" застойного периода. А закупать продукцию у сельских граждан своей страны не желает. И этот парадокс с точки зрения нормальной логики объяснить невозможно.

Впрочем, не будем утомлять читателя вопросами экономического характера и перейдём к жизни села, потому как история с Дублёром имела продолжение…

Два следующих события, произошедшие в селе Большая Гора, были связаны с колхозом "Рассвет". Если государство, как уже было сказано, к продукции, выращенной колхозниками, не проявляло никакого внимания, то интерес к этой продукции со стороны частных лиц неизмеримо возрос. В настоящее время существует великое множество узаконенных способов изъятия у крестьянина его продукции. Самым простым и пока ещё не везде легализованным является обыкновенное воровство.

Колхоз "Рассвет" по этому показателю находился далеко не на последнем месте. И виной тому были не только объективные факторы. Как известно, показатель этот почти всегда обратно пропорционален силе власти. Чем сильнее власть, тем меньше воровства. И наоборот. Колхозу "Рассвет" все последние годы на власть сильно не везло.

Старшее поколение помнило те времена, когда хозяйством управлял образованный и волевой председатель – Копытов. Именно в то время колхоз и был миллионером. Но Копытов ушёл на повышение. А в стране наступила "эпоха перестройки и гласности". Колхозники получили, наконец, возможность выбрать не назначенного сверху, а своего руководителя. И хотя в хозяйстве было много порядочных и грамотных специалистов, эйфория "всеобщей демократизации" протолкнула на должность главы ловкого и пробивного шофёра Вилкина. Не беда, что у него не было специального образования и он понятия не имел, что должен делать руководитель. Зато он был "своим парнем" из низов, а не какой-то там "институтский бездельник". Вилкин был простым и понятным. Не придирался за пьянку. "Если требовало дело", то и сам мог выпить с кем угодно. Не "наводил дисциплину", не заставлял "работать на износ", а самое главное – мог закрыть глаза на мелкое воровство.