Алиса Лойст - Светлячок для Летучего Голландца

Рубашку он снял и теперь сидел в расстегнутых штанах на краю побоища и перебирал в руках лоскутки ткани.

– Извини. Я не хотел. Купим тебе новое.

– Не бери в голову. Одежда – это ерунда.

И забросила в сумку бутылки, что держала в руках, запихала кое-как полотенце. Потом вспомнила, что ехать мне уже не в чем, покопалась еще немного. Все равно внутри кавардак, после падения. Вытащила шорты и футболку, быстро напялила. Так, очки. Где они? На тумбочке. Их за ворот.

На той же тумбочке стояла трубка телефона и рядом памятка, по какому номеру звонить администратору.

– Здравствуйте! Можно ли заказать такси до города? Да. Я подойду к главному зданию. Спасибо, жду.

Голая спина напряглась. Я пристроила трубку обратно в гнездо.

– Все же уезжаешь?

Хотелось захохотать, но подавив этот порыв в зародыше, кашлянула и попыталась успокоиться.

– А ты думал, если помнешь меня немного на кровати, то я смягчусь и останусь?

Он хмыкнул, показывая, что оценил шутку, но как-то безрадостно.

– Нет. Но хотя бы подумаешь о некоторых плюсах пребывания здесь.

– Извини. Я не хочу еще несколько дней пыжиться и изображать радость и эйфорию.

– Изображать? Совсем недавно ты ничего не изображала и я тоже.

– Тогда тебе нужно пообещать мне очень насыщенную программу на оставшееся время. И интенсивную не в плане телефонных переговоров приглушенным голосом. Такую, чтобы я вообще не успевала ни о чем думать. Сможешь?

Наконец повернулся ко мне.

– Когда ты стала такой?

– Какой интересно? Но могу тебя утешить, я всегда была такой.

– Нет, не всегда. Еще в прошлый мой приезд ты была более мягкой, открытой… Что случилось? Или изменилось?

– Наверное, климакс начался. Стоит начать поиски более молодой подружки.

– Бред какой-то. Твои шутки сейчас неуместны и нисколько не смешны.

– Жаль, раньше ты высоко ценил мое чувство юмора. Но, на счет новой подружки, я как раз и не шутила. Просто с возрастом женщины утрачивают иллюзии и соответственно мягкость, открытость и иные положительные качества.

– Все с возрастом утрачивают иллюзии. И я вроде бы никогда не пытался создать их.

– Нет, не пытался. Я и без тебя отлично справлялась с этим.

– В прошедшем времени?

– Да. В прошедшем. В чем проблема? Я, можно сказать, делаю тебе одолжение, не напрягая своими фантазиями и всем остальным…

Покачала головой, отвернулась и поставила сумку к выходу. Потом вернулась и присела перед ним на корточки.

– Что случилось? Что произошло, расскажи мне?

Взяла его за руки, стиснула пальцы. Молчание.

– Одиннадцать лет тебя знаю и вроде бы и не знаю одновременно. Даже сколько тебе лет.

– Разве паспортные данные это так важно?

– Я для примера. Обычные вещи, которые люди узнают друг о друге, – заглянуть в глаза невозможно, голова опушена. – Да я многое знаю. Как ты спишь, на каком боку. Какой рукой накрываешь мою грудь, какой ногой придавливаешь ноги. Какую любишь музыку, еду. Как улыбаешься, звук твоего смеха. Я все это обожаю. Даже, как хмуришься, или злишься…

– И что? Не можешь побыть со мной, когда я приехал? Мне это очень нужно сейчас.

– Я вижу. Скорее даже чувствую. Но хотелось быть бы не просто мягким медвежонком, к которому обращаются, когда хотят развлечься или поплакаться.

Он вскинулся и сжал в ответ мои пальцы.

– Это не так. Совсем не так. Ты много значишь в моей жизни.

– Так возьми меня в свою жизнь.

Молчание, взгляд опустел.

– Вот и я о чем.

Встала и поплелась к сумке.

– Ты любила меня? Или я просто для тебя развлечение. Отвлечение от серых будней. Плейбой. Тот о ком с придыханием можно рассказывать подружкам: «Он такой…». Закатывать глаза и хвастаться бурными выходными.

В глазах потемнело. Если бы в ту секунду мне вложили в ладонь пистолет, я не раздумывая, нажала бы на спусковой крючок и застрелила. Просто такой боли он еще не причинял. Намеренно. В этих словах сквозило столько злобы.

«Раз, два, три – досчитай до десяти – четыре, пять, шесть, семь. Как же больно, Господи – восемь, девять, десять. Все это просто злость говорит в нем. Успокойся. Все мы хотим, чтобы с нами считались и делали, как нам хочется. Это естественно. Ты точно так же на него обижалась и обижаешься за все годы, что были проведены не так, как хотелось бы. Столько всего накопилось. Как бы ни сорваться и не высказать все. Ты потом поплачешь на Любином плече, а сейчас держись, девочка».

Оборачиваться не хотелось, смотреть в глаза тоже и тем более продолжать разговор.