Натали Эглит - Грешным делом

– Мама расстроилась?

– Ага. И очень удивилась. На самом деле, имя выбрала она. В честь основательницы Парижа. Правда, основать у меня ничего не получилось. Только разрушить, – голос Евы предательски задрожал.

Он наклонился, чтобы её поцеловать, но девушка уклонилась от поцелуя.

– Я позвоню?

– Не надо. Я не встречаюсь с женатыми.

– Подожди…

Из-за угла выехало такси, и Ева закрыла ему рот ладонью, не дав договорить.

– Прощай.

***

Особняк сгорел практически дотла. На соседней улице полицейские задержали Вячеслава Курочкина, в саже и разодранной одежде. На допросе он утверждал, что не имеет никакого отношения к пожару, просто хотел осмотреть место, где пропала жена. Она не отвечает на звонки, уже неделю не ночует дома, но кто-то проник в их квартиру и вынес документы с ценными вещами. И если в показаниях об исчезновении жены он путался и врал, то список ценностей накатал без единой ошибки. Алику повезло, экспертиза показала, что возгорание произошло из-за неисправной проводки, подозрения с него сняли.

Земля, на которой стоял особняк, отошла городу. Савве предложили смешные отступные, но он не расстроился. Блондина больше волновало предупреждение Ангелики. Он надеялся, что секретарша мнительна, со страху напридумывала ужасов, а на деле все обойдется. Надеялся до того, как в Ухане объявили карантин из-за неизвестной болезни. Стало понятно, что все пошло по худшему сценарию.

Новый год Савва отметил с родителями. Мать с отцом сначала удивились, а потом не на шутку встревожились. Иван Антонович даже заставил сына сдать анализы и сходить к знакомому терапевту. Убедившись, что со здоровьем у него все в порядке, они так и не поверили, что Савва «просто соскучился».

В марте карантин начался и в Питере. Удаленка его, в отличии от большинства знакомых, обрадовала. Безнадега накрывала с головой, работа была спасением. Веб-дизайнер трудиться может из дома с большей эффективностью, хотя бы потому, что не надо тратить время на переодевание и дорогу до офиса. Сложно было не думать о Еве. Савва позвонил несколько раз, но она не взяла трубку. Позже времени на грусть тоже не осталось. Поскольку народ переводил в онлайн все, от магазинов до ветврачей, Савва жил в перманентом цейтноте до июня. Радость приносил только сон. Иногда снилась Ева, чаще это была просто возможность отключиться от мрачного настроения. Но один из ночных «сеансов» оказался таким, что впору было поверить в ад и рай.

Ему приснился луг, как в деревне Крупышка, где у них была дача. Через разнотравье вилась дорога, вдали блестела речка. Все было залито солнцем, и почти у самого горизонта виднелась старая барская усадьба. По дороге шла влюбленная парочка, девушка плела венок. Через каждые пару шагов она наклонялась, чтобы сорвать цветок и, наверное, что-то говорила, потому что парень кивал и улыбался. Неожиданно она обернулась, словно почувствовав взгляд. Увидев Савву, сунула своему спутнику в руки ромашковую гирлянду, подобрала юбки и побежала к нему. Все-таки это был сон, потому что рядом она оказалась через секунду. Узнать в счастливой златовласке Лукерью было трудно.

– Прости, что так вышло. Если бы я знала, встречусь с Васенькой здесь, – Луша повернулась и помахала любимому рукой, – ни дня бы не осталась в том доме. И с Зойкой не связалась бы. И Еву бы не втянула в историю. Прости.

– Ты не знала. Тут вина той, кто это затеяла.

– Жаль, что у меня нет шанса все изменить.

– Ни у кого нет. Придется существовать с тем, что есть. Могло быть хуже.

– Мы уже не узнаем. Но если вдруг у тебя появится шанс… Так бывает, пока ты жив. Если вдруг он появится, – в этот момент в милой барышне прорезался стальной характер, который в тетке сорока с лишним лет был виден намного отчетливее, – не просри его, окей?

Савва от неожиданности подавился словами и проснулся. На улицу его не тянуло даже после того, как ослабили противовирусные меры, но тут он решил устроить себе выходной.

В старую усадьбу Савва возвращаться не планировал, ноги сами занесли его туда. Купив шаурму, он пошел бродить по Ваське и очнулся перед воротами. Рука автоматически толкнула створку, которая со скрипом отошла. Перед глазами возникло заросшее крапивой и иван-чаем пепелище. Крыльцо было по-прежнему нетронутым, словно заколдованым. Даже без пыли. Он уселся на нагретый камень, от души куснул шаву…

– Привет.

«Это и есть тот шанс, который «не просри»?», – лаваш и курица попытались встать поперек горла, но усилием воли он прожевал и проглотил кусок.