Натали Эглит - Грешным делом

– Ложись, я еще посижу. Раз уж идея с солью оказалась удачной, может, нарою что-нибудь ещё, – и девушка уткнулась в телефон.

Через час стало понятно, что найти что-то стоящее не получится ни на эзотерических сайтах, ни на страницах «гадалок» и «потомственных знахарок». Ева поднялась с ковра и посмотрела на Савву, раскинувшегося на весь диван. Осторожно, стараясь не разбудить, она попыталась подвинуть его к стенке. Мужчина повернулся, и из-за ворота футболки выкатилось тонкое обручальное кольцо на цепочке. Она замерла на пару секунд, осмысливая увиденное, а потом тихонько поднялась и пошла в ванну. «Не буду плакать. Ни за что не буду плакать. Дура, размечталась о настоящем мужике. Получила? – она со злостью плескала себе в лицо холодной водой, – Больше никакой романтики. Единственное, что у тебя хорошо получается, так это делать микстуру от кашля и порошок от простуды. Вот этим и займешься. Хватит с тебя любовей».

Утром Ева встала раньше, чтобы уйти до того, как проснется Савва. К обеду у неё получилось уговорить себя, что блондин общался, во-первых, по-дружески, во-вторых, ради общих целей. Забрав больничный, девушка поехала обратно: «Без него у меня ничего не получится. Избавимся от призрака и разбежимся, словно никогда не встречались. Моя совесть перед его женой чиста, я никого не соблазняла».

Саввы в квартире не было. Она разделась, вымыла руки, зашла в комнату и вздрогнула от неожиданности. В углу, за барной стойкой сидела Лукерья. Ева попятилась к двери, но успела сделать всего лишь пару шагов.

***

Савва пришел поздно, уставший и замерзший. За несколько часов в засаде, так и не выпало удачного момента, чтобы попасть во двор особняка. Пришлось возвращаться с пустыми руками. Он включил свет в тесном коридорчике, потом в комнате, в ванне и туалете. Набрал номер Евы, но услышал лишь автоответчик. Первая мысль была, что она решила вернуться в прежнюю, нормальную жизнь. Без призраков и ведьм, где из нечисти только сумасшедшая свекровь. Нужно было решать, что делать дальше. «Сначала пицца и пиво, потом здоровый сон, а потом…», – додумать он не успел, взгляд упал на каблук, торчащий из-под тумбочки в прихожей. Он вытащил женский ботинок и поискал второй. Представить Еву, спешащую к мужу и обутую на одну ногу, не получалось. Он молниеносно оделся и помчался в особняк.

Как и в прошлый раз, свет не горел ни в одном окне. Церемониться Савва не стал и просто перелез через ворота. Правда, в дом зашел через заднюю дверь – замок там был попроще. Ева нашлась в спальне, примотанная к спинке кровати. На щеке у неё наливался огромный синяк. Савва вытащил кляп и принялся отвязывать девушку.

– Я боялась, что ты не догадаешься, где меня искать, – в голосе Евы, еще дрожащем от страха, было слышно облегчение.

– Послушай, я знаю, где портрет. Лукерья первым делом кинулась проверять, на месте ли картина. Он на оборотной стороне информационного стенда ГИБДД. Когда она втащила меня в дом, я притворилась, что все ещё без сознания.

– Идти можешь?

– Наверное, – девушка осторожно встала на ноги, покачнулась, но удержала равновесие.

Савва закинул её руку себе на шею, и они стали спускаться на первый этаж. Тетка разговаривала по мобильнику.

– Какие варианты, если она не согласится отдать тело добровольно? Пытать не буду, удовольствие мне это не доставит, а толку ноль. Не верю, что ты не знаешь ни одного способа. Опять мутишь-крутишь, дорогая. Видимо, надо приехать к тебе лично. Да, конечно, понимаю, что зря угрожаю. Давно надо было перейти от слов к делу.

Они замерли, выжидая, куда направится Лукерья. Та маршировала от окна до дверей, словно зверь, запертый в клетке. Савва отпустил Еву и перешел за следующую колонну. Рывок, и стенд оказался у него в руках. Лукерья обернулась и с диким рыком кинулась спасать сокровище. В три прыжка нагнав Савву, баба навалилась на него всем весом и попыталась выдрать картину из рук. В темноте было невозможно разобрать, кому принадлежат мельтешащие части тел и Ева завизжала изо всех сил. Как только куча-мала замерла и оба уставились на неё, девушка с размаху ударила Лукерью по голове бронзовым канделябром. Что-то неприятно хрустнуло, но призрак лишь сильнее вцепилась в картину.

– Два раза не помрешь, – и Луша оскалилась.

Ева сунула руку в карман, и сыпанула остатки соли ей в лицо.

– АААААААААААА! – Лукерья схватилась за глаза, и в этот момент Савва дернул край ковра. Меньше чем через минуту на полу лежал рулет с необычной начинкой. Соленая веревка, которой парочка обмотала сверток, не давала тетке вылезти из ковра полностью, но высунуть голову и руки у неё получилось. Портрет улетел в угол, и подойти к картине Лукерья не позволяла, загородив собой проход. Смотреть на тетку было страшно. Растрепанная черная коса, глаза, горящие ненавистью, растопыренные в разные стороны руки, со скрюченными, похожими на когтистые птичьи лапы, пальцами.