Олег Механик - Мышеловка а-ля 90-е

– Когда и с какой целью прибыли в наш город? – спрашивает Комбайнёр, продолжая нещадно лупить по клавиатуре. Допечатал бы ты сначала мою фамилию, опять ведь собьёшься…

В ваш город? Когда я прибыл в ваш удивительный город? В этот цветущий благоухающий поражающий скоростями и высокими технологиями мегаполис я прибыл где-то часа полтора назад. Как прибыл? – по железной дороге конечно, самолёты сюда не летают, даже не пойму, почему? Да я и по железной дороге то не на поезде приехал, а приковылял пешком, на своих двух. Но не успел я войти во врата вашего славного города, как меня уже встретил эскорт аж из трёх мусоров. Видимо, их коллеги сообщили, что один из пассажиров был так растроган расставанием с этим цветущим оазисом, что выпрыгнул на ходу с поезда. Эту историю Комбайнёр уже знает, его видимо интересует, что меня вообще связывает с этой сраной дырой, ой простите, с этим чудным оазисом.

– Три дня назад приехал на фестиваль бардовской песни! – говорю я первое, что прилетает мне в голову.

Комбайнёр вдруг бросает печатать, поднимает на меня глаза и широко улыбается, будто только что выяснилось, что мы с ним кровные братья.

– Бард?! – восторженно переспрашивает он. Вот-вот подсунет фотографию жены, с просьбой поставить автограф. – Ещё один бард?

– В смыс…сле…

Мне вдруг всё становится понятно. Пацанов всё-таки замели, а это уже не шутки. С чем их взяли? Ясно с чем – пушка , семьдесят штук баксов ну и гитара конечно. А если это вообще по наводке Ленина, тогда в довесок ко всему всплывает история с украденной яхтой и обстрелом ментовского катера. Ой-ёй-ёй…чё деется! Я начинаю усиленно чесать голову.

– Ну теперь всё становится на свои места. Пазл сошёлся. – Комбайнёр довольно потирает руки. – Давай, звезда шансона, рассказывай, чем наш городишко обязан явлению столь достопочтенных гостей. У вас, наверное, гастрольный тур по области, так скажу вам честно, места вы совсем не те выбрали, народ здесь бедный и поживиться особо нечем.

Я понимаю, что угодил в ловушку, причём пришёл в неё сам. Единственное, что здесь не сходится это то, что по словам мента мы выбрали не те места для наживы. А как же баксы, их что, не нашли?

– Гражданин начальник, я вас не совсем понимаю. О каких гастролях вы мне говорите? Я простой любитель душевных песен под гитару, костерка и живой природы.

– Костеро-ок…приро-ода…романтика…– Комбайнёр бегает по мне водянистыми глазками. – В тебе от барда только борода и эти допотопные треники. Шапочки вот не хватает…

– Какой ещё шапочки?

– Ну такой…пушистой шерстяной…которую бабушка всё лето вязала. Это бы хорошо завершило образ.

«Завершило образ?». Ты чё, «модного приговора» насмотрелся? Ах да, тут же из телевиденья наверное один федеральный канал…

Комбайнёр хватает трубку допотопного телефона (неужели он рабочий, а я думал, что это бутафория) и резким движением пальца накручивает пластиковый диск. Интересно, а жители этой дыры в курсе таких понятий, как интернет, мобильная связь и сотовый телефон?

– Пал Григорич, прикинь, я ещё одного барда взял. Теперь вся банда гитаристов в сборе.

На другой стороне слышатся восторженные комментарии и видимо дальнейшие указания.

– Ага, Пал Григорич, понял…– Комбайнёр кладёт трубку. Его лицо сияет как солнышко из старого мультика. – Ну что, бард-десятник, будем чистуху писать? Твои так-скать творческие коллеги уже во всём сознались.

– О чём вы говорите господин офицер? По-моему у нас беспредметный разговор. Давайте так. Насколько я понимаю, мне что-то хотят инкриминировать и в этом случае я должен связаться со своим адвокатом. Пока же, я не намерен отвечать на ваши вопросы.

– Ну вот, сейчас ты уже больше походишь на серьёзного парня, а то бард…гитара…лютики…цветочки. – Довольная морда Комбайнёра пышет жаром, и мне хочется прикурить прямо от этого безразмерного лба.

– Думаю, что наш разговор на сегодня окончен. Нижайше прошу сопроводить меня в камеру.

Молоденький сержант пихает меня перед собой вниз по щербатой лестнице. Мы спускаемся в подвал, и с каждой ступенькой мне становится всё страшнее. Где мы? Судя по вековой плесени на облупленных стенах и запаху могильной сырости где-то в тридцать седьмом.

Внизу нас встречает ржавая сваренная из арматуры решётка. Сержант ковыряется в замке огромным ключом, затем дёргает решётку на себя. Металлический грохот отдаётся эхом в узком коридоре.

– Слушай, браток, а вы в курсе, что подвал это не совсем пригодное место для хранения живых людей. Тут овощи через день плесенью покроются, а мы всё-таки хомосапиенсы…