Феликс Бабочкин - В некотором царстве… Сборник рассказов

-Жаль. Но что поделаешь, все мы смертны. Сумку-то отдайте. Да, отдайте же, вам говорю, что вы в нее вцепились как клещ!

В этот миг из-за угла выскочили трое оперативником вместе с Мегре, затащили Киру в ее квартиру. То же самое случилось и с Лирой, только она дольше отнекивалась от Семена Евгеньевича, даже пыталась закрыть дверь, но все же женское любопытство взяло верх.

-А что в сумочке?– облизав розовые губки, спросила она. Но не получив ответа от деда Мороза, сделала предположение,– может там что-то такое необыкновенное, волшебное? Дайте-ка я посмотрю.

После этих слов, полицейские повязали и Лиру. Вскоре обеих девиц, с сумками в руках подняли на 17 этаж, подвели к квартире, где стоял гроб. На звонок вышла хозяйка, увидев полуголых девиц, которых держали за руки крепкие мужики, а пуще того – коричневый лакированный гроб, она упала в обморок. Правда, перед этим прокуренным басом, который совсем не вязался с ее хрупкой оболочкой, успела воскликнуть:

-Семен Евгеньевич! Семен Евгеньевич! Я падаю без чувств!

На лестничную площадку в одних трусах выскочил директор фабрики. Был он трезв и даже причесан. Во всяком случае, живой и здоровый. То, что Гибельсон увидел, повергло его в не меньший шок, чем супругу. Более всего он испугался сестер Киру и Лиру.

-Я, как бы, отказываюсь понимать,– заговорил он сорвавшимся голосом.– Отчего же это все происходит?

-От того что вы, Гибельсон,– выступил вперед Мегре,– коррупционер и отпетый негодяй, грабящий страну. Решили уйти от ответственности, но вам это не удастся. Ваша карта бита. И теперь вы будете прохлаждаться не на небесах, а в мордовских лагерях и шить там свои любимые тапочки.

Пришедшую в чувство Варвару Степановну внесли в квартиру, за ней затолкали всю остальную компанию. Расположились в гостиной, где даже не пахло праздничными приготовлениями. Лишь на столе стояла ваза с двумя красными гвоздиками.

Следователь Курский отодвинул цветы, приготовился писать протокол:

-Ну-с, граждане, кто первый будет давать признательные показания?

-В чем каяться-то?– эхом спросили Кира и Лира.

-Вам знакомы эти сумки, которые вы получили от деда Мороза, э-э, гражданина Свербицина? Молодой человек, да снимите же свою дурацкую бороду, сейчас она ни к чему.

Когда Слава освободил лицо от синтетической соломы, Гибельсон вытаращил глаза:

-Ты?! О-о! Я тебя, Свербицин, о чем просил, а ты что натворил?

-О чем просили? Пожалуйста, по порядку,– постучал по столу шариковой ручкой следователь.

-Ни о чем,– закусил губу директор.

-Как это ни о чем? А у нас другие сведения. Вы попросили своего подчиненного передать гражданкам Моржак две коробочки с номерками от камеры хранения аэропорта Домодедово. Странные подарки к Новому году, вы не находите?

-И еще в коробках лежало по две тысячи рублей,– честно признался Мегре.

-Зачем, для чего, в каких целях? Что в этих сумках?

Гибельсон закрыл лицо руками, опустился на стул. По-заячьи испуганно посмотрел сквозь пальцы на лицо своей супруги Варвары Степановны. Наконец, выдавил:

-Каюсь, грешен, нет мне прощенья.

-В чем дело, Семен Евгеньевич,– окончательно пришла в себя Варвара Степановна,– и почему тут находятся эти две полуголые девицы?

-Вы их знаете?– прищурился Курский.

-По именам не знаю, но видела много раз, они в нашем подъезде живут. Что все это означает, Гибельсон?

-Сознавайтесь, Семен Евгеньевич, сознавайтесь,– посоветовал Мегре,– вам сразу же легче станет.

Девицы отвернулись к окну, и, казалось, не проявляют к происходящему никакого интереса. Кира сорвалась первой:

-Да, я спала с ним и не раз! А что такого, все незамужние женщины так делают, к тому же подарки шикарные подносил. В прошлом месяце бээмвуху, правда, подержанную подарил. В чем мое преступление?

-Что?!– воскликнула Лира. -Тебе бээмвуху, а мне задрипанный опелек? Чем я хуже-то, Семен Евгеньевич?

Когда повисла тишина, раздался грохот падающего тела. В обморок опять упала Варвара Степановна. На этот раз она пришла в себя быстро, театрально протянула руки к мужу:

-Ты мне изменял, Семен Евгеньевич, и с кем, с этими лахудрами! Как тебе не стыдно!

Гибельсон натянул, наконец, штаны, выпил воды из вазы с гвоздиками.

-Я изменял вам, Варвара Степановна, мне очень неприятно это вам говорить. А стыдно пусть будет этому… недоразвитому щенку по фамилии Свербицин.– Резко повернувшись к Славе, он зловеще стал надвигаться на посыльного.– Доволен, что разбил крепкую семью? Радуйся, дурак. Мужчины полигамны по природе, я бы даже сказал, плотеядны в этом деле, хуже тигров. Но телесная измена не есть измена духовная. Чем больше у мужчины женщин, тем он дольше ощущает вкус к жизни, а значит, увереннее борется за свое счастье и счастье семьи.