Юрий Топалов - На скоски [litres самиздат]

Добившись своего, детектив взял часть отданных лавочнику денег, оставив в его кассе только ту сумму, которая была указана на этикетке баночки с сывороткой правды и ушел.

Теперь все было понятно и ясно. Последним кто купил у продавца ядов яд «ГДЕ МОЙ УДАВ?!» был никто иной как худощавый мужчина в красном халате.

Мьюс.

Управляющий лавочкой ядов поставил ему серьезный фингал под глазом за то, что тот домогался его.

Оказывается, господин Мьюс был любовником убитого чиновника Дэрби.

(Странно…он же не ребенок…)

Когда Дэрби решил встать на путь исправления и изменить свои сексуальные предпочтения на другие, Мьюс решил помочь ему в этом. К сожалению, для Мьюса чиновник не мог испытывать эрекцию на его тело поэтому Мьюс отправился на черный рынок и зашел в магазин к продавцу смертельных ядов, над заведением которого двусмысленно для неопытного покупателя было написано: Лекарства на все случаи «ЖИЗНИ». И подмигивание.

Попросив у продавца цитата: «…что-то убойное для. – Мьюс показал на кое-чего у себя между ног.

Продавец подумал, что Мьюс имеет ввиду яд, от которого должен отвалиться член. Поэтому он достал нужный тюбик и сказал: «Это самое сильно действующее средство». Мьюс купил у него тюбик; в припрыжку, переполненный радостью пошел к своему знакомому.

Отдав мистеру Дэрби тюбик Мьюс сказал, чтобы тот его выпил. Чиновник ответил, что выпьет, но вежливо попросил соседа пойти и купить себе памперсы с детским чепчиком, соску и переодеться во все это. Мьюс был не против. Но, когда он вернулся обратно обнаружил что чиновник лежит на столе мертвым с отвалившимся членом. Мьюс забрал себе член, оторвал у лежащего рядом плюшевого слона хобот и на скорую руку пришил его к паховой области Дэрби. Член чиновника он заморозил в своем холодильники и в будущем планировал покрыть его лаком и использовать в своих личных целях…

– Брат мой…Зачем я живу?

Мистер Пусик отсидев два года в колонии за кражу со взломом наконец-таки выходит на свободу. Как бы это странно не звучало, но тюрьма действительно пошла ему на пользу. Она помогла ему пережить психологическую травму, полученную в ходе последнего ограбления. Тринадцатилетний мальчик в одной футболке рассказывающий свой жуткий скальдический стих с бродэксом в правой руке, разукрашенным светящимися рунами, окропленный кровью его лучшего друга, снился Пусику по ночам первые месяцы проведения им за решеткой. От этих кошмаров он постоянно просыпался поздней ночью в холодном поту. Резко скинув с себя одеяло, он подбегал на босых липких ступнях к тюремной параше и припав к ней как Гарри Поттер к омуту памяти, изрыгал все содержимое своего и без того пустого желудка.

Облокотившись на стену рядом с воняющей рвотой и парашей у него слезы текли из глаз вместе со слюной, тянущейся с края искривлённых в гримасе душевной боли губ, вязким, желтым, смердящим червем.

От всхлипов и воя сокамерника постоянно просыпался Рауль (осуждённый за непредумышленное убийство пожилой женщины; ее сердце после увиденного ей, из-под распахнутого бежевого плаща, члена Рауля остановилось навсегда.)

Совершенно голый (Тело должно дышать, Irmão, говорил Рауль Пусику) и крайне озабоченный состоянием своего amigo Рауль каждый раз спрыгивал с верхней полки и прильнув к несчастному сокамернику прижимал его мокрую щеку к своей волосатой груди после чего запевал одну из тех колыбельных что mãe пела маленькому Раулю в детстве.

Пусик вышел подпрыгивающей походкой за стены тюрьмы. В его руках была лишь черная дорожная сумка с небольшим количеством одежды и паспортом. Но тем не менее он все равно был очень счастлив. Наконец токи он на свободе и его больше не терзают воспоминания.

Он в последний раз оглянулся на большое здание своей бывшей тюрьмы. На его лице была веселая ребяческая улыбка. Можно было бы подумать, посмотрев на него, что он школьник, чьи занятия только что закончились, и он радостный собирается идти домой.

Дома правда у Пусика не было. Но у него оставалось пара тройку хороших друзей, которые без всяких проблем позволят ему перекантоваться у себя. На ограбления он точно больше не пойдет это уже было решено окончательно.

«– Я с этим завязал», – сказал он, обращаясь к тюрьме, что исправила его бандитскую натуру.

Мистер Пусик повернулся к тюрьме спиной и пошел.

Он шел по огромной, почти пустой парковке как в его поле зрения попал мальчик. Мальчик стоял в нескольких десятков метрах перед ним.