Дарья Калинина - Место встречи посещать нельзя

– При чем тут какая-то Лукошкина – Картошкина! – закричала она. – Мой Степашка! Мой мальчик! Моя деточка! Вот кто важен! А этот зверь убил его! Нарочно переехал его огромными колесами своего мерзкого внедорожника! Накажите его! Посадите! Расстреляйте!

– Увы, срок за убийство животного не предусмотрен. Максимум, на что вы можете рассчитывать – это штраф.

– На кой мне этот штраф! – зарыдала Вероника. – Разве штраф вернет мне моего песика! Скажите, неужели нет никакой возможности, чтобы призвать к ответу этого негодяя? Ведь есть же запись, на которой видно, что муж специально наехал на Степашку! Выглянул, убедился, что песик спокойно спит, подъехал к нему и раздавил! А потом выкинул тельце на дорогу, чтобы я подумала, что Степашка удрал за ограду и был раздавлен случайной машиной! Разве это не гнусность?

– Не мне судить о нравственности вашего супруга. Полагаю, вам самой нужно было получше изучить его прежде, чем выходить замуж.

Вероника упала на стул и закрыла лицо руками.

– Я поняла, – прошептала она, – вы тут все заодно. Этот человек сумел и вас подкупить! Поэтому вы и не хотите заводить против него уголовное дело по факту убийства Степашки.

Коршунов положил на стол лист бумаги:

– Пишите заявление.

– И напишу!

– Пишите!

Вероника подсела к столу, придвинула лист бумаги и начала сосредоточенно на нем что-то чиркать.

Дмитрий Григорьевич встал, но не уходил, глядя на супругу.

– Если накатаешь эту заяву, между нами все кончено, – предупредил он Веронику.

Вместо ответа жена показала ему оттопыренный средний палец на руке. Ее мнение по этому вопросу было ясно без дополнительных объяснений.

Дмитрий Григорьевич зло хмыкнул:

– Смотри, пожалеешь!

И вышел из кабинета следователя.

Стоило ему уйти, как Коршунов моментально выдернул лист бумаги у Вероники из рук.

– Гражданочка, потом допишете! Не до вас сейчас, честное слово, не до вас!

– Но вы…

– Хотите, чтобы ваш Степашка был отомщен? По-настоящему?

– Конечно!

– Тогда идите сейчас домой и ждите. Мы вас вызовем.

Растерянная и слегка разочарованная Вероника протестовать не пыталась. Встала, попрощалась и ушла.

Коршунов повернулся к Саше:

– Так, теперь с тобой! Ты тоже отправляешься домой!

– Что?

Но Коршунов уже покинул кабинет. Он очень торопился. И Саша даже догадывался, куда так спешил следователь. Но раз его с собой не позвали, значит, он там и не нужен.

Домой Саша, конечно же, не поехал. А поехал он обратно к Виктору. Хотелось лично познакомиться с Василием, который все еще был в гостях у Екатерины Прокофьевны.

Впрочем, бабушка уже в полной мере насладилась общением с вновь обретенным родственником. И Саша попал как раз в тот момент, когда старушка любезно согласилась уступить ценный приз своей семье.

На Василия накинулись с расспросами со всех сторон:

– Дед Степан тебе про свою семью чего рассказывал?

– Это ты взял стрихнин у бабки Мани?

– Как там золотые монеты деда Михея поживают? Нашли вы их?

Василий не знал, на кого смотреть, кого слушать и кому отвечать первому.

Наконец, сориентировался и заговорил:

– Дед Степан до самой смерти хранил эту свою тайну. Лишь перед самым концом рассказал и про себя, и про семью, и про обычай у них в семье оставлять на хранение семейную казну старшему мужчине в роду. Рассказал и про то, что с ним самим случилось много лет назад. Как он случайно в пьяной драке убил человека, как ему грозила тюрьма и как родители, и в первую очередь дед Михей, решили по-своему эту проблему, спрятав его и от тюрьмы, и от всей его прошлой жизни. И перед смертью просил, чтобы мы сообщили его родственникам о том, что с ним случилось на самом деле. Просил, чтобы мы привезли их к нему, чтобы попрощаться мог с ними, но мы не успели. А после похорон деда Степана тоже дела навалились, то одно, то другое, недосуг нам всем было, да потом за делами и забыли мы о просьбе деда. Годы прошли, и тут он мне приснился. Укоризненно так на меня посмотрел, и я все сразу вспомнил. И так мне его взгляд запомнился, что собрался я наутро, отпуск на работе взял и поехал в Питер. Изрядно мне пришлось попотеть, чтобы родню найти. Бабу Маню я первой нашел, с ней душевно мы поговорили, настоек ее немало выпили. И от нее же я адрес Леночки узнал. К ней приехал, только ей про деда Степана не очень интересно было слушать, я это видел. Поэтому попрощался и ушел.

– А отравил ты ее зачем?