Дарья Донцова - Лунатик исчезает в полночь

— У нас там дом был, от дедушки остался, — перебила Аня. — Хороший, с большим участком. Но без удобств. Ни воды, ни газа, туалет на улице. А потом бабушка продала избу какому-то мужчине. Я весной в Васькино ездила, захотелось посмотреть, чего с нашим домиком, а его нет, на том месте кирпичный коттедж стоит. Тот мужик купил бабуле вот эту однокомнатную квартиру и еще денег дал, сколько, не знаю. А мы с папой жили в другом месте, у нас с ним двушка в Свиблове, хорошая, просторная. Но сейчас все тут живем.

— Странно тесниться в маленькой квартире, когда есть большая, — удивилась я, пропихиваясь мимо пузатого холодильника в крошечную, едва ли пятиметровую кухню, окно которой было закрыто фанерой.

— Двухкомнатную папа сдает, — пояснила Аня, — за нее больше денег дают.

— И потом они с Клавдией Васильевной пропивают барыш? Вот алкаши! — возмутилась я.

— Родственников не выбирают, — по-взрослому возразила Аня. — Никто не знает, в какой семье он на свет появится.

Я осеклась. Это точно. Моим родителям, страстным археологам, для которых ничего важнее раскопок не было, не стоило заводить детей, им следовало жить для себя. Впрочем, они так и поступали, об их младенце заботилась Белка. Интересно, как бы вели себя отец с матерью, не будь Изабеллы Константиновны? Таскали бы меня в экспедиции или сдали в детдом, чтобы я не мешала им заниматься любимым делом?

— А кто и зачем вас прислал? — спросила Аня.

— Навряд ли ты в курсе той истории, — вздохнула я. — Много лет назад Клавдия Васильевна подтвердила алиби двух девочек, которые пришли в ее магазин и по глупости разбили в нем витрину. А не так давно твоя бабушка сообщила одному человеку, что тогда солгала, что якобы мать одной из тех школьниц дала ей денег за вранье, обеспечивая таким образом своей дочке алиби.

Аня показала пальцем на фанерку.

— Я знаю, видела того человека. Я тут была и все слышала. Мужчина мне дал триста евро. А я не хочу им свои деньги отдавать. Папа и бабушка потом подрались, окно грохнули. До сих пор никак не починят, говорят, денег нет мастера вызвать.

Анечка отвернулась к загаженной плите.

— Бабуля больна, и отец тоже. Они пьют давно, но раньше употребляли только по выходным. А когда бабушка дом продала, тут и началось! Прежде ее хозяйство удерживало. В деревне ведь не забалуешь. Не принесешь воды? Ну и сиди без чая. Картошку не посадишь, не окучишь, огурцы не польешь? Зимой придется лапу сосать. В магазине-то все дорого, а на огороде бесплатно. У бабушки курочки жили, индюки, поросята, они есть хотят, передохнуть с голоду могут. Бабка самогонку делала и продавала, но сама не слишком увлекалась, разве что по субботам, после бани. Но в воскресенье к обеду уже трезвая была. Я о ее привычке знала, в выходной всегда скотину и птиц сама кормила, в сарае убирала. Мы хорошо жили, не богато, но не голодали. Я умею хлеб печь, но только белый, черный нет. Ржаной мы в магазине брали, а молоко-творог у тети Зины, бесплатно. Я ей за это коровник чистила, дрова колола, по хозяйству помогала…

Мне стало не по себе. Степа, а ты еще порой хнычешь о своем неудачном детстве! Как тебе не стыдно? Жила у Белки в ласке и довольстве, за чашку молока на чужую тетку не пахала, за алкоголичкой не ухаживала. Ну да, у некоторых девочек из моего класса были волшебно красивые платья, лаковые туфельки и любящие родители, которые покупали дочкам все, что те пожелают. Но я жила в собственной комнате, играла в необъятных павильонах полигона [13] О детстве Степаниды подробно рассказывается в книге Дарьи Донцовой «Развесистая клюква Голливуда», издательство «Эксмо». , никогда не испытывала ни голода, ни унижений, не терпела побоев, а самой большой неприятностью для меня было встать рано утром и идти на занятия в школу. Всякий раз, выходя из «Кошмара» и попадая под снег или дождь, я чувствовала себя самой разнесчастной на свете. Интересно, какие бы мысли пришли мне, избалованной, в голову, если бы пришлось вскакивать в воскресенье в четыре утра и бежать в сарай, убирать куриное гуано?

Прежде чем горевать о своей жестокой судьбинушке, надо поглядеть по сторонам и понять: ты живешь очень даже счастливо; пока ты, сидя у телика, заливаешься горючими слезами от того, что не имеешь новой шубки, кое-кто таскает на своих плечах шпалы или бежит под ливнем в рваных сапогах, не зная, где взять деньги на покупку хлеба.

— Деньги, полученные от продажи дома, бабушку с папой сгубили, — не по-детски рассуждала Аня. — Бабка в город переехала, делать ей тут нечего стало, только с соседками трепаться. А средства есть, в шкафу лежат. И пошла развлекаловка, каждый день гулянка. Мы с папой сюда перебрались, потому что бабка сказала: «Давай, сынок, двушку сдадим, заработаем. Разве мы с тобой в одной квартире не поместимся?»