Дарья Донцова - Лунатик исчезает в полночь

— Верно, — согласился Реутов. — Но у тебя есть ключ. Я заснул, а ты вернулась. И почему я так быстро и надолго отключился?

— Ослаб от болезни, — нашла объяснение Мила. — И я не возвращалась. Спроси у Нины Петровны. Убегая из подъезда, я задела горшок с цветком, тот разбился, я землю собрала, перепачкалась, но наверх руки мыть не пошла, в квартире у консьержки их ополоснула, потому что боялась на занятия опоздать. Вернулась около девяти вечера.

И это было правдой. Когда следователь, занимавшийся самоубийством Реутова, спросил у лифтерши про цветок, баба Нина подтвердила слова Милы.

— Да, было такое. В восемь двадцать Потемкина герань расколошматила, стала убирать, измазалась, попросилась у меня в квартире помыть руки. И домой она пришла, когда уже не я работала, моя смена в двадцать ноль-ноль заканчивается.

Но Сережа, услышав оправдание Милы, не поверил ей, стал умолять ее отдать деньги. Он надеялся, что у нее проснется совесть. Ан нет! Она твердила:

— Понятия не имею, куда подевались ваши копейки.

А потом, обозлившись на возлюбленного, воскликнула:

— Вот ты какой, оказывается! Сам спер сбережения матери, а меня хочешь виноватой сделать?

Пара разругалась насмерть. Сережа понял, что он точно станет бездомным да еще, вероятно, сиротой, и решил свести счеты с жизнью.

Через час после того, как останки Сергея вынесли из квартиры, весь двор знал о содержании предсмертного послания Реутова.

На следующий день в квартиру Потемкиных позвонили парни в форме и вежливо сказали Инне:

— Позовите вашу дочь, нужно задать ей пару вопросов.

— Не знаю, где она, — пролепетала Инна. — Мила не ночевала дома, она пропала.

Дознаватели ушли несолоно хлебавши, а соседские языки заработали с утроенной скоростью. В доме не осталось никого, кто бы усомнился в виновности Людмилы.

Валентина Ивановна вопреки всем прогнозам выжила и не стала бомжихой. Некто, пожелавший остаться неизвестным, вернул покупателю однушки сумму, полученную от него Реутовой. Учительница заперлась в квартире и вот уже много лет выходит на улицу лишь по крайней необходимости.

Инна умерла через полгода после того, как ее дочь куда-то подевалась. Лев Николаевич скончался вслед за женой. После похорон профессора выяснилось, что его апартаменты находились в закладе у банка. Он взял большую сумму в долг, аккуратно выплачивал ее, но на момент его смерти до полного погашения ссуды было еще далеко, поэтому «трешка» отошла к заимодавцам.

И вот тогда вся округа наконец-то поняла, как обстояли дела. Инна и ее муж знали, что Людмила обворовала Реутовых! Но разве они могли сдать девушку в тюрьму? Мать и отчим где-то спрятали мерзавку, однако, будучи людьми честными, не могли позволить, чтобы несчастная Валентина Ивановна оказалась на улице. Профессор заложил свое жилье, получил кредит и вернул Реутовой ее квартиру…

— Вот какая Санта-Барбара из-за одной мерзавки приключилась, — завершила свой рассказ Нина Петровна. — Тебе лучше из нашего двора поскорей уйти. Народ, правда, у нас тут сменился, но кое-кто еще распрекрасно Людмилу помнит. И, не дай бог, ты столкнешься с Валентиной Ивановной, та сразу, увидев тебя, на месте умрет.

— Да уж, — пробормотала я, — повезло мне. Неприятно походить на такую особу. А где она сейчас?

Консьержка развела руками.

— Понятия не имею.

— Вы вроде говорили, что у Людмилы было две подружки. Знаете, где они живут? — уцепилась я за последнюю надежду. — Помните их имена?

Лифтерша сложила руки на груди.

— Где-то неподалеку те девчонки обретались. Адреса не назову, но не в нашем дворе точно. Приятные такие, вежливые. Как звать, не вспомню, имена у них простые, вроде Аня, Маша, Лена, Катя. Что еще сказать могу? Когда Мила в старой школе училась, у нее одна подруга была, а когда Потемкину в другую перевели, вторая появилась. Иногда к их компании еще одна девочка присоединялась. Но внешность их всех не помню. Кажется, светленькие, тихие. Ах да! Какая-то из них спортсменка.

— Почему вы так решили? — обрадовалась я. — Видели ее на стадионе?

— Нет. Но помню, однажды она у нашего дома стояла, а я вышла воздухом подышать и сказала ей: «Деточка, у тебя кроссовка развязалась, смотри, упадешь». Она поблагодарила, потом легко подняла ногу на уровень глаз, положила ее на ствол дерева, которое у подъезда росло, и завязала шнурок, — пояснила Нина Петровна. — Она это ловко и привычно проделала, без натуги, не согнув коленей. Сразу понятно, гимнастка.