Наталья Александрова: Галоша для дальнего плавания

Василий Макарович понял, что ему нужно как можно скорее покинуть место действия. И еще — что ему вряд ли приходится рассчитывать на какие-то деньги сверх аванса.

— Дядя Вася, да не расстраивайтесь вы так! — Я заботливо погладила его по плечу.

— Ох, тезка, ну надо же так проколоться! — Василий Макарович страдальчески вздохнул и приложил к лицу полотенце, в которое я завернула полиэтиленовый пакет, наполненный льдом.

— Ну кто же знал, что свекровь до того довела невестку с сыном, что они тайком встречаются на съемной квартире! — говорила я.

— Но как же я-то не догадался! — причитал дядя Вася. — Уж, казалось бы, всякого повидал за сорок лет работы, а вот… на тебе! Позор на мою седую голову! Нет, но это ужас, до чего бабы хитрыми бывают! Ой, прости Василиса, не хотел тебя обидеть…

Да я вовсе не обиделась, потому что роль свекрови мне вряд ли светит, если только в будущем, но так далеко я не загадываю. Сына у меня нету, дочки, кстати, тоже, сейчас я вообще незамужняя одинокая дама, без работы и без квартиры.

Два месяца назад мы с мужем оформили наконец развод, и я вздохнула с облегчением. Шесть лет семейной жизни оказались выброшены в мусорный бак, а я-то считала свой брак крепким, а себя — чрезвычайно счастливой. Но все это — дело прошлое, и незачем это прошлое ворошить.

Относительно одиночества. Некоторое время назад в моей жизни появился Бонни — вот это вот чудовище золотисто-песочного цвета, которое валяется сейчас на домашнем коврике, любовно связанном еще покойной женой дяди Васи — хозяйственная была женщина и домовитая, квартиру содержала в порядке, до сих пор заметно.

Бонни достался мне по наследству, вроде бы случайно и ненадолго, однако быстро сумел занять в моем сердце главное место. Скажу не стыдясь: на сегодняшний день Бонни я люблю больше всех.

Бонни — бордоский дог, весом более шестидесяти килограммов, в его груди бьется храброе и нежное сердце. Один раз Бонни спас меня от верной смерти.

Меня Бонни горячо любит, иногда даже слишком. Так, например, он вбил себе в голову, что я: а) бестолковая, б) невнимательная и в) чрезвычайно доверчивая. Из всего перечисленного справедливым является лишь пункт в). И поэтому Бонни понимает свой долг так: никуда не отпускать меня одну, проводить вместе как можно больше времени, развлекать меня и выгуливать, чтобы у меня не было гиподинамии и депрессии. Еще Бонни обожает смотреть телевизор, причем предпочитает новости. Уж не знаю, что хорошего он в них находит, возможно, ему нравятся костюмы ведущих.

Стало быть, как вы уже поняли, абсолютное одиночество мне не грозит.

Теперь относительно работы. Некоторое время назад, в трудный период нашей жизни, мы с Бонни повстречали дядю Васю — Василия Макаровича Куликова. Он нам очень помог тогда, и с тех пор мы подружились. Дядя Вася полюбил Бонни; хулиганский пес, как ни странно, слушается его гораздо лучше, чем меня. Так что иногда я могу дога оставить на дядю Васю. Они прекрасно ладят друг с другом — Бонни помогает бывшему оперативнику клеить модели танков и самоходок — есть у него такое невинное детское увлечение, а Василий Макарович читает ему вслух детские приключенческие книжки советского периода — «На графских развалинах», «Бронзовая птица», а также «Васек Трубачев и его товарищи».

Вдохновленный раскрытием убийства, в котором по первости обвинили меня, Василий Макарович решил открыть собственное частное детективное агентство, а меня собирался использовать в качестве бухгалтера и делопроизводителя. Забыла сказать, что специальность у меня, конечно, есть, но работала я по ней чуть больше года, потом выскочила замуж и осела дома. Так что теперь очень трудно куда-то устроиться — всюду требуются бухгалтеры с опытом работы, а у меня его, к сожалению, нет.

Но уж для фирмы дяди Васи и я сгодилась бы, тут особого умения не нужно. Да и заказов-то пока с гулькин нос. Кстати сказать, я никак не хотела перебирать бумажки. А хотела напряженной и опасной работы частного детектива — вот такое у меня было странное желание, несвойственное среднестатистической женщине. Доказать всем и прежде всего самой себе, что я что-то могу.

Окружающие же, и прежде всего Василий Макарович, а также Бонни, в этом сильно сомневались. Да что там, дядя Вася был просто уверен, что у меня ничего не получится, и однажды в запале высказался прямо, называя вещи своими именами.

Мы даже поссорились, но оказалось, что в процессе работы ему никак не обойтись без напарника-женщины. Хочешь не хочешь, а пришлось ему понемногу вводить меня в курс дела и подключать к оперативной работе. И, между прочим, справляюсь я отлично, скажу без ложной скромности. Но дядя Вася ни за что мне в этом не признается. Так уж устроены мужчины — никогда не оценят женщину в той области, где сами трудятся. Вот если бы я ему, к примеру, суп сварила или голубцы приготовила — тогда наслушалась бы похвал. Вот, кстати, надо бы старика подкормить, а то похудел тут, на нервной работе.