Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Я буду очень хорошо платить, если дочке будет интересно, — успел произнести он, и Муза с Викой остались одни.

— Я не буду заниматься музыкой по воскресеньям! — сразу же твердо заявила девочка.

— Почему? — удивилась Муза. — Мы можем заниматься с тобой, когда захочешь, в удобное время. А сейчас поиграем в игру «угадай ноту».

— Я не знаю такой игры, но мне интересно. Это как мычит корова или лает собака?

— Я сейчас сыграю два раза на первый взгляд одну и ту же музыкальную фразу, а ты мне потом скажешь, одинаковые ли мелодии или всё же различаются. Хорошо?

Вика кивнула.

Муза вновь открыла крышку инструмента.

Через полчаса она вышла в коридор, оставив девочку с куклами. Навстречу ей попалась Антонина.

— Вы закончили? Вика у себя? — сразу же поинтересовалась она.

— Да, — кратко ответила Муза сразу на два вопроса.

— Вы по лестнице спускайтесь в холл. Григорий Георгиевич там, правда, он немного выпивши, но все решаемо… При желании, — сказала Антонина.

— Да, я уже видела, то есть поняла.

— Все финансовые вопросы решает он. Вообще-то хозяин не пьет, так получилось. Неприятности у него… А так он очень хороший человек, я работаю в этой семье уже пять лет и знаю, что говорю. Извините, но мне пора звать Вику обедать. До встречи. — И она поспешила к девочке.

Муза вошла в гостиную. В кресле перед телевизором она увидела хозяина. У него под ногами валялась пустая бутылка емкостью ноль семь.

«Не самое удачное время…» — поняла Муза и решила ретироваться тихо, по-английски. Но он заметил ее и расплылся в улыбке.

— А-а… учительница! Как вас там? Афродита? Нет-нет… Муза! Точно! Ну как прошло занятие? Сколько я вам должен за сегодняшний урок? Как мы договоримся? Вам выдать аванс за несколько уроков сразу или вы хотите получать за каждый урок отдельно? — спросил он.

— Вы ничего мне не должны. Сегодня был не урок, а знакомство, — ответила Муза, уже больше всего мечтающая побыстрее унести из этого дома ноги.

— Любое рабочее время оплачивается, — не согласился с ней Григорий Георгиевич. — Когда вас ждать в следующий раз?

— Следующего раза не будет, — тоскливо ответила Муза, уже предвидя бурю. Такое экспертное решение и трезвому было трудно объяснить, а уж пьяному, с замедленной реакцией и пониманием…

— Почему не будет? Я согласен на любую сумму, в разумных пределах, разумеется… — начал хозяин, приподнимаясь из кресла и пытаясь сфокусировать на ней взгляд.

— Дело не в деньгах. У вашей девочки нет музыкальных способностей, нет слуха, — пояснила она, сознавая, что сейчас он вряд ли ее правильно поймет.

— Как это — нет слуха?! — сразу же повысил голос Григорий Георгиевич. — Так мы для того и берем репетитора, то есть учительницу, чтобы научила играть!

— Поймите, учить музыке можно ребенка со способностью к ней, можно развить эту способность еще больше, то есть раскрыть ее. А когда ее нет, не надо мучить девочку, она никогда не сможет играть. К сожалению, у вашей Вики нет музыкального слуха, — честно призналась Муза.

Но отца Вики это заявление явно разозлило.

— Да кто вы такая, чтобы ставить на моем ребенке клеймо, что она неспособная? — недобро прищурился Григорий Георгиевич. — У вас у самой сколько детей?

— У меня нет детей, — поджала губы Муза.

— Это многое объясняет! Да я за свою дочку порву любого! — распалялся он, шагнув к ней.

Муза отступила на два шага назад.

— Я в этом не сомневаюсь. Только я не говорила, что она бесталанная, я сказала, что к музыке у нее способностей нет, а это немного разные вещи, — постаралась она сохранить хладнокровие.

— Ты утверждаешь, что мой ребенок неполноценный? Стерва!

Муза похолодела.

— Не смейте меня оскорблять! Чем я виновата, что девочка не музыкальна? Я вот, например, не умею вышивать крестиком, ну и что? Живу, занимаюсь другим делом! — выпалила Муза в сердцах.

— Что? Каким крестиком! — взревел обиженный папаша. — Да как ты смеешь?! — Он оглянулся по сторонам, увидел валявшуюся бутылку, нагнулся, схватил ее и запустил в Музу.

Муза еле увернулась.

Звук разлетевшегося вдребезги стекла за спиной привел ее в чувство. Она припустила со всех ног. А вслед Музе неслось:

— Убирайся из моего дома! Мерзавка!

Наверное, только в таком состоянии можно было сразу же найти выход и вылететь из дома пулей. По дороге Муза схватила с вешалки свою куртку и шапочку.

Она бежала по скользкой плитке, рискуя сломать ногу, к открытой, слава богу, калитке. Вот и она… Муза очутилась на улице и, выбрав правильное направление, быстрым шагом пошла к автобусной остановке. По дороге она несколько раз обернулась и проверила, нет ли за ней погони. Погони, конечно, не было, да и не догнал бы ее Григорий Георгиевич в таком состоянии.