Дарья Калинина - Сезон охоты на мужей

— Какая дрянь! — воскликнул дядя Феодор. — Моя воля, я бы ее всласть проучил! Она бы у меня березовой каши-то отведала досыта!

— Только добром, — тут же вмешался отец Анатолий. — Только с любовью!

— Выпорол бы сестрицу так, что сидеть неделю не смогла.

— Но только с любовью!

— Ага, — кровожадно сверкнул глазами дядя Феодор. — С нашей братской любовью и почтительностью.

— Как-то ты это зло говоришь, — укорил брата отец Анатолий. — Кажется мне, что мало в тебе еще христианской любви и прощения.

— Зато в тебе чрез меру!

— Сколько уж Господь положил, — скромно потупился отец Анатолий.

— Лицемер!

— Сектант!

Но религиозный диспут между братьями не успел разгореться. Внезапно дядя Феодор бухнулся на колени перед своим братом и во— зопил:

— За дело меня бог покарал! Прости меня, братец!

— Что ты! Что ты, Федя! — всполошился отец Анатолий. — Что это ты говоришь такое?

— А то и говорю! Эта мошенница — сестрица наша, она ведь у меня в Залесье бывала. Принимал я ее. Привечал даже. Думал, чем не шпион в твоем лагере? Надеялся в своих целях ее использовать. А она мне и впрямь разное про вас рассказывала. Кто приехал да что сказал.

— Ну это не велик грех.

— Да ведь я на тебя, братец, думал, когда проблемы у меня начались.

— А я на тебя.

— Простим друг другу?

— Простим!

И братья обнялись и даже всплакнули на плече друг у друга от избытка переполнявших их чувств. Впрочем, длилась эта сентиментальная пауза недолго. Братья взяли себя в руки. И снова посмотрели на следователя. Что он им еще скажет?

И Завирухин сказал:

— Поджог Залесья и уничтожение кухни в монастыре — это еще не самое страшное из содеянного вашей сестрой.

— А что еще? — пожал плечами отец Анатолий. — Порча строительных лесов, когда лишь чудом у нас в монастыре никто не убился? Если вы про тот случай, то мы до сих пор благодарим Царицу Небесную за это чудо, которое она нам явила.

— Строительные леса — и это еще не все. Есть и кое-что еще.

— Попытка отравить старушек-отшельниц?

— Да, кстати, тоже ловкая афера со стороны вашей сестрицы. Мясо поросенка куплено у одного из вас, под подозрение вроде бы должен попасть он. Но в то же время мясо было другим братом передано своим подопечным старушкам. В итоге подозрение в смерти старушек пало бы сразу на вас обоих. Одним ударом устраняются сразу два конкурента.

Братья помолчали, а потом дядя Феодор произнес:

— Эх, нам бы еще тогда смекнуть, что злодей-то против нас обоих действует. Глядишь, тогда и сами бы догадались, где врага искать.

А отец Анатолий тихо поинтересовался:

— Но и это еще не все?

— Нет, остается самое главное злодейство, затеянное вашей сестрицей и удавшееся ей в полной мере.

Затаив дыхание, братья ждали продолжения. И следователь продолжил:

— В покушение на жизнь старушек-отшельниц вмешался счастливый случай. Отравленное мясо сожрал волк, а старушки остались целы и невредимы. Попостились чуток, но все лучше, чем раньше времени отправиться на тот свет. Но вашей сестрице был необходим последний решающий аккорд. Поджог, порча имущества, сеяние смуты — это все было подготовительными шагами. Под занавес ближе к назначенному юристами сроку ей требовалось нечто такое, что полностью бы сломило вас обоих. Нечто, от чего вы бы не сумели оправиться до надвигающегося первого марта. Нечто очень серьезное. И она понимала, что без убийства ей будет не обойтись. Раз не удалось отравить старушек, которые к тому же стали держаться настороженно и близко к себе никого из монастырской братии не подпускали, она стала прорабатывать себе новую жертву. И такая несчастная душа вскоре нашлась.

— Аксинья, — прошептал дядя Феодор. — Мой грех.

— Да, по вашей вине девушка оказалась темной ночью одна на лесной дороге, где на свою беду и повстречала Наташу. Та прикинулась ласковой и понимающей, пообещала помочь девушке. Не чувствуя подвоха, Аксинья доверилась злодейке. И темной ночью Наташа провела ничего не подозревающую девушку по потайному ходу в монастырскую трапезную, где и убила несчастную.

— Просто так? — не поверил своим ушам отец Анатолий.

— Не просто, а чтобы можно было затем обвинить в этом убийстве вас с братом.

— Но сама Аксинья не сделала Наташе ничего дурного?

— Лично ей — нет.

— Получается, моя сестра хладнокровно убила эту девушку просто потому, что Наташе было необходимо кого-нибудь убить для того, чтобы обвинить в этом нас с братом?