Татьяна Василевская - Хуже и быть не может

Начальник посмотрел на следователя тяжелым взглядом.

— Надеюсь, ты решил начать доклад с самых незначительных новостей? А потом сообщать все более и более важную информацию. Чтобы, в конце, сразить меня чем-нибудь, типа имени убийцы или установленной причиной исчезновения этих четверых, нормальных и обыкновенных законопослушных граждан?

— Никак, нет, — глядя перед собой стеклянными глазами отчеканил Прохоров, — это все, на данный момент.

Начальник шумно втянул ноздрями воздух.

Проходившие мимо двери кабинета сотрудники управления, решили, что начальник завел бульдога и взял его сегодня на работу. А собачка взяла и взбесилась и теперь рычит и лает как сумасшедшая. Желающих заглянуть внутрь не нашлось, каждый старался как можно быстрее отойти от опасной зоны, и оказаться как можно дальше от нее.

Выйдя из кабинета непосредственного руководителя, следователь Прохоров долго держал голову под струей холодной воды. У него в голове было сразу несколько мыслей, что в последнее время вообще стало редкостью. Но, к сожалению, ни одна из этих мыслей не была блистательным, осенившим следователя озарением, позволившим, наконец, раскрыть ненавистное дело. Все они, хоть и были некоторым образом связаны с работой, но не по данному делу, а вообще.

Первая мысль, была написать заявление об увольнении, прямо сейчас.

Вторая, носила уже ярко выраженный противозаконный оттенок, вернуться в начальственные апартаменты и набить их хозяину морду, а уже потом написать заявление.

Третья, самая кровожадная, бессмысленная, но, на данный момент самая желанная, имела абсолютно криминальный характер и состояла в том, что бы отправиться в бизнес центр. Найти эту суку Инессу Павловну, которая никак не уймется и продолжает дергать за нитки высокопоставленных знакомств, а страдает от этого он, ни в чем не повинный, рядовой труженик прокуратуры. И после того, как он ее найдет, и посмотрит в ее змеиные холодные глазки, он, Прохоров, намотает ей на горло ее очередные меха, кого бы там из представителей фауны ни было. И ими же и задушит эту старую тварь. А потом и заявления даже писать не нужно будет. Только чистосердечное подписать и все.

Ближе к вечеру позвонил Геннадий Орлов.

— Здравствуйте, Иван Степанович. Что там насчет Юлика, ничего нового? Дай, думаю, позвоню, вдруг…

— Нет. Ничего, к сожалению. Но отсутствие плохих новостей, это уже хорошо, — вяло ответил Прохоров. — Согласны?

— Абсолютно, согласен. Что-то у вас голос какой-то безрадостный? Работа замучила?

— Да, есть немножко. Подвижек никаких. Начальство имеет регулярно и с удовольствием. — Признался следователь. Можно же и ему иногда поплакаться?

— Не хотите приехать? У меня еще коньяк есть. Тоже не плохой, — предложил агент. — Обещаю, про Чужих сегодня не рассказывать. Пьян был, прошу извинить.

Прохоров улыбнулся. А почему собственно нет?

— Я сегодня про своего Чужого расскажу, если не возражаете.

Орлов рассмеялся.

— Жду с нетерпением. Смотрю, они размножаются. Не пора Сигурни Уивер вызывать?

Сиггурни Уивер Прохорову нравилась, такую, как она, он бы и впрямь не отказался вызвать, должно же быть в жизни что-то приятное.

Подкатив к Главному дворцу в небольшой крытой повозке, компания прошествовала, вслед за вооруженными стражниками через массивные ворота внутрь дворца. Первым к правительнице был допущен Великий Ученый Мудрец Маркиларис. Некоторое время спустя, почтительный слуга жестом пригласил остальных пройти на высочайшую аудиенцию.

В небольшом зале, на красивой резной скамье покрытой шелковым покрывалом и подушками, полулежала правительница. На полу, рядом с ней, свернулась клубком крупная зверюга, немного похожая на лису. При виде вошедших незнакомцев, она ощерила зубастую пасть и издала злобное шипение. Изящная рука правительницы успокоительно потрепала пушистую шерсть, и злобная тварь снова улеглась и прикрыла глаза, чутко поводя ушами при каждом звуке. Правительница, вероятно, в знак траура по недавно почившему супругу, с ног до головы была одета во все черное. Поверх черной накидки прикрывавшей волосы поблескивала тонкая золотая корона, без каких-либо камней или украшений. Просто гладкий золотой ободок с зубцами. Лицо правительницы можно было назвать красивым, но эту, почти идеальную красоту, портил недобрый, холодный, надменный взгляд. Губы плотно сжаты. Кожа бледная, почти белая. Снежная королева, из сказки, не иначе.