Варвара Клюева - Злые происки врагов [litres]

— Слушаю.

— Клюева? Варвара Андреевна?

— Да.

Телефонная трубка вдруг взорвалась:

— Ты что творишь, твою мать! Я тебя предупреждал, чтобы ты больше не смела вертеться рядом с трупами? Ты что (трам-тарарам), под монастырь мой отдел подвести хочешь?!

Я обомлела, потом узнала голос, перепугалась и жалко проблеяла:

— Я… я не вертелась. — Тут меня охватила злость — моя обычная реакция на испуг. — И вообще, кто дал вам право разговаривать со мной в таком тоне? Я что-то не помню, чтобы позволяла вам обращаться ко мне на «ты». Но раз вы приняли решение в одностороннем порядке, будем блюсти паритет. Иди ты на… — И я швырнула трубку. Потом повернулась и пошла в ванную.

Телефон зазвонил снова.

— Варвара Андреевна, возьмите, пожалуйста, трубку. Я… гхм… погорячился.

То-то же!

— Слушаю вас, Петр Сергеевич.

— Будьте любезны, не уходите из дома в течение ближайшего часа. К вам подъедет мой че… оперативник. Куприянов Сергей Дмитриевич.

— Хорошо.

Злость улетучилась, оставив после себя полное опустошение. Я положила трубку и как сомнамбула побрела в направлении ванной. Остановилась. Постояла. Потом снова вернулась к телефону.

Нет, не для того, чтобы вызвать адвоката. Я звонила друзьям.

Мои друзья — это тема для отдельного монументального труда. Томов на двадцать, не меньше. Мы вместе с первого курса, уже… не скажу сколько лет. В моем возрасте такими сроками не хвастают. Да и не в сроках дело. Испытание временем — не самое суровое испытание. А мы выдержали не только его, и дружба наша пока не увяла.

Друзей у меня четверо — Марк, Леша, Прошка и Генрих. Но позвонила я только первым трем. Генрих в конце месяца отбывал за границу, и перед отъездом ему предстояло провернуть немыслимое количество дел. Собственно, из-за него-то мы и перенесли поездку на Соловки.

Вдаваться в подробности я не стала.

— Привет, это Варвара. Если можешь, приезжай ко мне. Если нет, увидимся позже, когда мне разрешат свидания.

Текст во всех трех случаях был одинаковым, а ответы — разными.

— Ты серьезно? Ладно, еду. Буду через час сорок, — пообещал Леша.

— Господи! Ты опять принялась за свои штучки! У меня есть время допить кофе? — простонал Марк.

— Тебе не разрешат свидания. Их дают только при условии хорошего поведения, — радостно сообщил Прошка. — И сколько лет тебе светит? Или сразу пожизненное?

Я не удостоила его ответом. Положила трубку и пошла под душ. И наконец-то до него добралась.

Сергей Дмитриевич Куприянов прибыл первым.

Я видела его впервые, хотя многих сослуживцев Дона (или майора милиции Селезнева, моего доброго знакомого) уже знала в лицо. Включая начальника — полковника Кузьмина, который любезно предупредил меня по телефону о приезде оперативника.

Сергей Дмитриевич был молод, наружность имел неброскую, но приятную и слегка картавил, отчего казался совсем ручным и домашним. Услышав, как он произносит мое имя-отчество, я совершенно размякла. Пришлось строго напомнить себе, что передо мной — представитель грозной Петровки, 38, а им, картавым там или нет, палец в рот не клади.

Мы расположились в гостиной. От чая Сергей Дмитриевич отказался, но снизошел до холодного сока.

— Варвара Андреевна, — спросил он, когда я поставила перед ним стакан, — вы знакомы с Юрием Львовичем Анненским?

Я ожидала услышать совсем другое имя и поначалу заметно расслабилась. А потом снова подобралась. Анненский… Юрий Львович. Знакомое имя.

— Подождите минутку! Он не адвокат?

— Юрист. Специалист по корпоративному праву.

— Да. Я его знаю. Правильнее, наверное, было бы сказать «знала»? Или, говоря о трупе, Петр Сергеевич имел в виду не его?

Похоже, Кузьмин не счел нужным известить своего оперативника о содержании нашего разговора. Во всяком случае, Сергей Дмитриевич поперхнулся соком. Я не осмелилась хлопать его по спине. Чего доброго, сочтет за фамильярность!

— Да, — признал Куприянов, прокашлявшись. — Анненский мертв. Скажите, какие вас связывали отношения?

— Никакие. Он был посредником при заключении сделки между мной и одной японской фирмой. Я видела его два раза в жизни.

— Когда это было?

— Дайте подумать… Где-то в конце апреля — начале мая. Если нужно точнее, я могу посмотреть дату на договоре.

— Какого рода была сделка?

— Японцы купили авторские права на мои рисунки… Нет, не на рисунки. Как бы это объяснить… Понимаете, я написала сценарий и картинки для компьютерной игрушки… программы…