Эллина Наумова - Квартира. Карьера. И три кавалера

– Чистейшая случайность, Кать, – вздохнула девушка. – Но доказывает старую истину: Москва – город маленький. Вернее, центр у нее маленький, а в нем живут все участники всех без исключения историй.

Башку умника замкнуло на конспирологию. Он решил, что опытный волчара пытается выведать у наивной легкомысленной девы коммерческие секреты. Или как-то повлиять на исход сделки.

– Понимаешь, дело не в том, что он в ту же секунду звякнул хозяевам, – возмущалась та. – Быть полезными – это их единственное занятие. Думал он, в сущности, только о собственной карьере, а не об их деньгах. Хотя тут уже не разберешься, что есть что. Не исключено, что их бабло – это его карьера. Дело в том, что мамаша и папаша Стомахины немедленно купились. Я им, когда приехала на разборку, говорю: «Так я же представления не имею о вашем бизнесе. Какую информацию из меня можно вытянуть?»

– А они? – напряглась Трифонова.

– Слегка растерялись. И принялись на все лады растолковывать, в каком жутком мире мы обретаемся. Дескать, я ничего не знаю, но по косвенным признакам злоумышленник легко вычислит то, что его интересует. Я спрашиваю, по глазам, что ли? По положению тела? По запаху? Меня эта чушь так достала! Пришлось сообщить, что я сама рванула на контакт. И не затем, чтобы торговать их тайнами. Просто хотела выяснить, зачем приличный с виду мужчина смущает мою подругу. Что тут началось, Кать! Ой, Александриночка, деточка, какую подругу? Молодую? Совершеннолетнюю? Из какого круга? Пристает или сватается? Да он ведь холост, ему не возбраняется. А она отвечает взаимностью? А кто у нее родители? Любопытными оказались родственнички, не находишь?

– И что ты им поведала? – обреченно спросила Катя.

– Как – что? Описала одну стерву, которую терпеть не могу, – прыснула Стомахина. – Теперь они шепчутся, что мужик то ли свихнулся, то ли в курсе чего-то такого разэтакого. Прикинь, он в курсе, а остальные нет. Это же конкурентное преимущество. Меня попросили впредь личную жизнь подруг не устраивать. Я заявила, что свободная общительная личность, а вынуждена приносить жертву на алтарь семьи. Они обещали компенсировать мои мучения.

– Досталось же тебе.

– Это цветочки. Ребята меня чуть не перехитрили. Они меня, прикинь. Но что было, то было. Когда Мирон вернулся из Питера, упертые родители завели шарманку снова. А его на мякине не проведешь. Он неплохо ориентируется в моих связях. И вообще представляет себе, что ради тварей из их курятника я не то что с незнакомым мужиком не заговорю, я знакомого-то пошлю куда подальше.

– Ну, вот. Ты и с Мироном из-за меня разругалась. Только у вас все наладилось, и опять, – покаянно взвыла Трифонова.

– Да погоди. Что ты раньше времени в панику впадаешь. У меня был козырь в рукаве на все случаи жизни. Я сообщила своему любимому, как ты мне недавно растолковала, мужу, что беременна.

Правильная Катя окаменела лицом и трудно заскрежетала голосовыми связками:

– Александрина, ты перешла все мыслимые границы. Такими вещами не шутят.

– Кать, а шутки кончились. Я действительно залетела. И теперь выбираю страну, где укроюсь от московской гнилой болезнетворной зимы.

– Не одна укроешься, а с ребенком, – зачарованно протянула Катя. – П-п-поздравляю!

Ее дрожащие губы неудержимо растягивались в глупейшую улыбку, а из глаз катились частые крупные слезы. Как у обычной сентиментальной дуры.

– Вообще-то принято радоваться, – тактично напомнила Стомахина.

– Я от радости. Наконец-то!

Подруга смотрела на нее с минуту, а потом продемонстрировала, что тоже так умеет. Еще минут через пять девчонки умылись. Трифонова заварила зеленый чай и налила Александрине полную чашку:

– Он полезный.

И Стомахина, которая бесперебойно добывала тот же кофеин из кофе, послушно выпила. Противный вкус ее окончательно взбодрил:

– Слушай дальше, Кать. Помнишь свою жутковатую манеру объявлять себя невезучей, даже если чуть споткнулась?

Трифонова кивнула. Водилось за ней такое раньше. Так ведь квартира Андрея Валерьяновича государству досталась, Кирилл предал…

– А я говорила, что проигрыш от победы сразу отличить невозможно. Разве что в спорте все ясно. И на эту ясность подсаживаются миллионы болельщиков. Вот тебе очередное доказательство для тонуса. Пристав к седому, я в лучшем случае выяснила бы, как его зовут и что он занимается бизнесом. А Стомахины, когда принялись меня им запугивать, выболтали гораздо больше. Вроде умные люди…