Тамара Лисицкая - Двенадцать

Герань на подоконнике, шторы с педагогическим рисунком «в полосочку», стеллажи с пособиями — почерневшие, но нетронутые. Чёрное пятно копоти на потолке. В центре на почерневшем же плиточном полу лежало то, что называлось в досье Лучшим Педагогом.

— Это становится тенденцией, однако, — Макс озадаченно закурил. — Наташа, признайся, ты Чикатило-полтергейст?

Я молчала и слышала, как в висках грохочет кровь. Где-то в районе сердца отчаянно болел разодранный невидимый нерв — надорвалось ещё в студии Лагунина, но острая боль и ощущение тупого холодного ужаса окончательно оформились только сейчас… Меня тошнило от запаха горелого учительского мяса, мои глаза отказывались передавать дальше по цепочке в мозг картинку — скрюченное тело чёрного цвета, мягкие обуглившиеся дрова с неуместно поблёскивающими серьгами в районе бывших ушей.

— Не знаю, как это у тебя получается… — Макс достал из сумки фотоаппарат, — но времени терять нельзя… Объяснишься потом. Встань поближе, вот сюда…

Он схватил меня за локоть и подтолкнул к телу.

— Макс, только не это! — меня страшно мутило. — Давай без фотографий, Макс…

— Ага, щас… Чтобы потом мучиться? Нет, раз пошла такая пьянка… Будем действовать грамотно. С чувством, с толком, с расстановкой, как говорил наш шеф… Инга обрадуется, опять же…

Он ещё что-то невнятно бормотал, осматривался… Сверкал зубами, плевался, комментируя ощущения педагогического пепла во рту.

— Какая Инга?!! — вдруг дошло до меня. — Макс, человека убили, ты понимаешь? Маньяк какой-то убил человека, сжёг заживо, понимаешь? И это уже второе убийство за последнюю неделю! Нас кто-то преследует! Происходит что-то ужасное! Вот, одни угли остались, ещё полчаса назад живой человек был! Какая Инга, Макс?! Какая к чёрту Инга.

— Да не ори ты, Агата Кристи, — Макс снова ткнул пальцем в меня, теперь уже в мой гудящий лоб. — Я тут вообще ни при чём! Это твои дела, твои и твоих шефов! Спроси у них! Спроси у Рушника! У Лёвушки спроси, что происходит!

—Это ты у своей Инги спроси, что происходит! — я чуть не вырвала с корнем его руку. — Где вы с ней полчаса пропадали, пока я деньги в бухгалтерии получала? Сюда езды — двенадцать минут!

— Мы в комнате переговоров пропадали! И нас не было двадцать пять минут! Двадцать пять! Мы туда и обратно смотаться, может, и успели бы, но вот поджечь смогли бы только по пейджеру! Чтобы время сэкономить!

— А кто подтвердит, что вы там были? В комнате?

— Никто, — Макс вдруг улыбнулся. — Для таких дел свидетелей не приглашают. Хотя в следующий раз я тебя с собой обязательно возьму… Тебе посмотреть не помешает…

И он отвернулся, подошёл к телу, присел. Я старалась не смотреть в его сторону, кусала губы и пыталась справиться с дрожью. Меня трясло, как неваляшку.

— Знаешь, чем её подожгли? Ну, посмотри сюда, дорогая, мёртвых не надо бояться. Я вот живой, но куда хуже… Знаешь, чем её подожгли?

Я посмотрела через плечо. Макс сидел рядом с грудой чёрного и держал в руке полусгоревший школьный журнал.

— Вот он, фитилёк… Какой принципиальный у нас маньяк… Мог просто зажигалкой чиркнуть… А может, у него зажигалка была позорная, дешёвая, застеснялся дамы…

Хватая ртом воздух, я вышла в коридор. В коридоре всё ещё рыдал подросток-поджигатель.

— Это не я!!! — заорал он, увидев меня.

— Я верю, верю, успокойся… — удивительно, откуда у меня брались силы кого-то успокаивать.

— Она сама виновата!! Её знаете, как ненавидели!!!

— Когда ты увидел, что она горит?

— Не знаю, не помню!! Это не я!!

— Кто мог сделать это?

— Не знаю!!

Я отправила школьника вызывать милицию. Кстати, я собиралась остаться и честно поговорить с представителями охраны порядка. Я не чувствовала себя виноватой, но, безусловно, всё это было странно и страшно.

Макс раскрыл окно в кабинете и сейчас рассматривал что-то на улице.

— Иди, красавица, полюбуйся! Тут есть кое-что интересное. Только пошустрее, плиз…

Стараясь не смотреть на тело, я поковыляла к окну. Прямо под подоконником на стене болталась штука, в которой ремонтники перемещаются по стенам. Такая строительная кабинка на тросах.

— Ты улавливаешь мою мысль? — Макс радостно выбросил бычок в окно. — Вот он, путь убийцы… Это безжалостное животное подрабатывает маляром! (перегнулся через подоконник так, что я увидела его подошвы)… Маляром-абстракционистом. Там, на стенах, такой Малевич!

— Макс, я отправила школьника за милицией.