Дарья Калинина - Сафари на Жар-птицу

Когда последний дом скрылся из виду, Саша спросил:

— А где же нужный нам дом? Куда мы едем?

— Дальше. Еще чуток проедем, и порядок.

Дом Хильды находился в паре километров от деревни. Стоял он на холме, откуда открывался красивый вид на окрестности. И тем неожиданней было увидеть во дворе огненно-красную «Хонду». Саша при виде машины прямо оторопел. Щеглов отсюда только вчера вечером уехал.

— Сейчас раннее утро, а он снова тут.

— Не нравится это мне.

— Чего это он в такую рань примчался?

— Неспроста. Ох, неспроста. Надо нам как-то проникнуть в дом. И сделать это нужно незаметно.

Нелегкая задачка, учитывая, что дом стоял на холме, на котором, кроме пышного разнотравья и редких кустов бузины, никакого укрытия не наблюдалось.

— Выхода у нас нет. Придется рискнуть. Двое останутся и перекроют дорогу, если он вздумает удрать на машине. Остальные за мной.

И следователь первым направился к дому. Пригнувшись, он двигался вперед, держа в руке оружие. Его настороженность передалась и остальным. Но им повезло. Они сумели добраться до забора, а никаких признаков, что их присутствие обнаружено, не было. Округа мирно спала, досматривая последний сон. И все же кое-какие звуки уже выбивались из гомона птичьих голосов.

Это была человеческая речь. И разговаривали между собой двое — мужчина и женщина.

— То, что ты затеваешь — это безумие.

— Молчи, сестричка, для тебя же стараюсь.

Первый голос был Саше смутно знаком, а второй точно принадлежал Щеглову.

— Знаю я, зачем ты притащил эту стерву, — продолжила диалог женщина.

— Чтобы тебя выручить. Вот зачем.

— Отомстить ты ей хочешь, вот что!

— И это тоже. Но одно другому не мешает, разве не так, сестренка? Ты получаешь спокойствие и продолжаешь заниматься своими делами. А я… Я получаю моральное удовлетворение. Намерения этих двух гарпий разрушены и сокрушены, обе они отправляются за решетку, а мы с тобой торжествуем и наслаждаемся жизнью дальше в свое удовольствие.

— Так-то оно на словах у тебя ладно выходит. Только очень уж ты ее замордовал. Боюсь, что обмен может не состояться.

— Еще как состоится. Если она хочет получить свою подружку живой, то пусть поторопится. И чем быстрее до нее дойдет, что подружке в плену приходится несладко, тем сговорчивей она будет.

— Когда она обещала приехать?

— Сегодня. Все решится уже сегодня.

— Пойди, достань ее.

— Время еще есть.

— Надо хоть немного привести ее в чувство. Лично я тащить эту колоду до машины не собираюсь. Надо, чтобы она двигалась сама.

— Если тебе надо, то она не только пойдет, она побежит! Хочешь, танцевать ее заставлю? Она так забавно дергается, когда бьешь ее током.

— Очень тебя прошу, братец, ты особо не увлекайся. Все должно быть в меру.

— Знаешь, мне вот пришла тут в голову мысль… А что, если нам их вовсе не отпускать?

— Как это? Куда же мы их денем?

— Ну, какое-то время они могут пожить и тут.

— Тут? Ты с ума сошел!

— Почему? Самое надежное место. Полиция сюда уже не сунется. Они приезжали, обломались. Я нарочно этот финт провернул. Знал, что во второй раз в то же самое место эти лентяи не поедут.

— А покупатели? Я же тебе сказала, сегодня сюда заявятся покупатели с агентом. Да они всюду залезут, всюду сунут свой нос.

— Этих можно вовсе не пускать.

— У агента есть ключ.

— Замки сменим. Ломать дверь они не осмелятся. Покрутятся немного рядом, да и уедут. А? Что скажешь? Оставишь обеих цыпочек мне? Очень уж мне хочется с ними вдоволь позабавиться.

Какое-то время женщина молчала. Видимо, думала да соображала, как потактичней отказать братцу.

Но напрасно Саша надеялся. Сердце этой женщины было таким же холодным и жестким, как и у ее брата.

— Мне все равно, что с ними будет, — равнодушно сказала она. — Хочешь с ними позабавиться, а потом уничтожить обеих, дело твое. Я тебе мешать не стану. По мне, что они в тюрьме, что в могиле — все едино. Для меня главное, чтобы эта история, которая вокруг меня закрутилась, так же быстро раскрутилась взад. Я хочу продолжать работать, как работала до того, как эта чокнутая взялась за свое расследование.

— Будешь.

— Ненавижу ее! — злобно взвизгнула женщина. — Как вспомню, сколько нервов я из-за нее потеряла, так всю и крутит! Очень даже хорошо, братец, если ты эту гадину уничтожишь! Пусть живет и пусть сдохнет в муках! Но только помни, умереть она должна не раньше, чем вернет мне то, ради чего мы затеяли похищение ее подружки.