Дарья Калинина - Собаке – собачья жизнь

– Прости, Саша, но твои вечные поиски правды вот они уже где! Когда же ты поймешь, что в нынешнее время так жить нельзя? Гена все делает правильно. Ему представился шанс подзаработать, почему бы и нет? Если все сойдет ему с рук, то что же в этом плохого?

– Люди заплатят деньги за собак, которые вовсе не Покер.

– Сами виноваты. Они ведь знают, что Покер принадлежит Антону. Много раз слышали, что Антон расставаться с чемпионом не желает. Так что они прекрасно понимают, что легально собака к ним попасть в руки не может, и все равно согласны приобрести ее. Значит, что? Значит, они сами преступники! Или по крайней мере согласны стать соучастниками преступлений. Вот их за это и следует проучить.

– И самим нажиться.

– Что тут плохого, повторяю? Я не понимаю!

И Лида действительно не понимала. Саша лишь вздохнул. И как они проглядели Лиду? Как могли позволить, чтобы в семье выросло такое аморальное чудовище? Да все, о чем шептались кумушки за спиной Лиды, что она не в состоянии хранить верность какому-то одному мужчине, что у нее случалось по семь романов одновременно, что она прыгала из одной койки в другую – это все не шло ни в какое сравнение с тем, что открылось Саше сейчас.

– Проваливай, – проворчал Геннадий. – И благодари судьбу за то, что ты Лидочкин брат, а не то…

– А не то что? Что бы ты со мной сделал? Убил?

Геннадий промолчал.

– Учти, – предупредил его Саша, – я о твоих махинациях молчать не стану.

Лида встревоженно взглянула на Гену.

– Он говорит правду. Сашка такой, я его знаю. Он правдолюб. За правду и родную мать не пожалеет. Нельзя его отпускать! Он сразу же к этому Подлесному побежит. И нас с тобой заложит.

– Что же мне делать? Он ведь твой родственник.

Но Лида выразилась в том смысле, что на фиг ей не нужен такой родственник, который встает на пути между ней и походом в ЗАГС. Геннадий моментально повеселел. Похоже, Лида ему и впрямь сильно нравилась. Ради нее он был готов даже рискнуть и отпустить Сашу. Но коли любимая девушка сама приказывала ему схватить братца, то он с радостью ее послушался. Саша и опомниться не успел, как его уже скрутили, связали по рукам и ногам, заткнули рот и бросили в шалаш дожидаться своей участи вместе с собаками. Но если четырем оставшимся Покерам максимум что грозило, это отправиться к новым любящим и заботливым хозяевам, то насчет себя Саша не был так уж уверен.

«Ну, Лидка, ну, дрянь! – вот какие мысли крутились в голове у Саши. – Погоди, узнает моя мама, несдобровать тебе после этого».

Но как узнает? Кто скажет его маме, как закончил свои дни ее сыночек? Ведь рассказывать будет та же Лида, а она уж постарается повернуть дело таким образом, что сгинул Сашенька в лесах Новгородчины без малейшей помощи Лидочки. И все же в душе Саша не верил, что Лида могла так с ним поступить. Это у нее временное помрачение. Одумается, придет и освободит его. И каждый раз, когда шуршали ветки у входа в шалаш, Саша поднимал голову, надеясь, что появилась одумавшаяся Лида.

Но напрасно он надеялся. Приходил один лишь Гена. Забирал очередного Покера и, не глядя в сторону Саши, уводил собаку. Под конец в шалаше остались лишь Саша с Бароном. Последний не понимал, что происходит. То и дело подходил к Саше, обнюхивал веревки на его руках и ногах, растерянно помахивал хвостом и снова отходил в угол, где и ложился. Ждал, когда хозяину надоест играть в эту непонятную скучную игру и они смогут уже все вместе отправиться назад, в лагерь, где их ждет еда и много-много веселых друзей.

Но у Саши не было уже уверенности в том, что он сможет это сделать. Если Гена с Лидой отважились на такой поступок, схватили его и связали, может, они пойдут еще дальше? Всякий раз, когда Гена появлялся в хижине и количество собак сокращалось, таяла и надежда Саши на благополучный для него исход этого предприятия. Вид у Гены становился все более мрачным. И уверенности в том, что Геннадий не имеет отношения к смерти Лехи и Ивана Михайловича, у Саши совсем не было. Ни малейшей.

Да, Геннадий рассказал ему свою версию развития событий, но где гарантия, что она правдива? Где гарантия, что это не Гена совершал все преступления, а когда Леха и Иван Михайлович попытались остановить преступника, по очереди устранил обоих.

И Гене было очень удобно орудовать. Он был близок с обоими погибшими. Если он их не пожалел, то и меня не пощадит.

И Саша вертелся и крутился, стремясь избавиться от пут. Напрасный труд. Саша лишь стер в кровь запястья, а веревки остались неповрежденными. Более того, казалось, что с каждой минутой они становятся все туже и все глубже впиваются в его плоть. Барон всякий раз заинтересованно вскакивал на ноги, но убедившись, что хозяин, немного побарахтавшись, продолжает валяться на хвойной подстилке, ложился тоже.