— Вряд ли Шанталь что–то увидит.
— Не знаю, не знаю. — Мод посмотрела на Гиацинту с Примулой. Сестры застыли словно парковые статуи. — Однажды Шанталь нагадала мне нечто такое… Признаюсь, я была потрясена.
— А это сбылось? — вмешался Берти.
— Возможно… — задумчиво ответила Мод.
А вот и Шанталь. Мы поспешили присоединиться ко всем остальным, суетившимся вокруг карточного стола. Мальчик потянул меня за руку и едва слышно прошептал:
— Мисс, я должен вам что–то сказать. Что–то нехорошее.
— Чуть позже, Берти, ладно?
Сестры Трамвелл устремились к противоположным концам стола, а констебль Уотт взял на себя роль регулировщика:
— Не толкайтесь! Не толпитесь! Уступите дорогу!
Но отступить толпу заставила лишь Шанталь, которая взмахнула покрывалом из красного бархата.
Миссис Гранди придвинулась ко мне и прошипела в ухо:
— Мы обязательно должны уговорить ее подготовить небольшое представление к летней ярмарке!
Мистер Дизли, в походке которого явно сквозило смущение, пододвинул цыганке стул. Остальные продолжали стоять. Шанталь словно воды в рот набрала. Она что, так и будет молчать? Я завороженно смотрела на изящные руки, плавно двигавшиеся над стеклянным шаром. Это были не руки, это были птицы, которые кружились над столом, все снижаясь и снижаясь.
— Карты, — пробормотала наконец Шанталь. — Карты падают на стол, и сдающему — смерть!
Несмотря на банальность этих слов, я вздрогнула. Перед глазами встала картина: Энгус раздает карты. Шанталь была слишком умна, чтобы сказать это без причины. Или она и в самом деле увидела в кристалле истину? В напряженной тишине отчетливо слышалось тяжелое дыхание констебля Уотта. Шанталь провела над шаром ладонью, словно смахивала паутину.
— Это не покер и не вист. Это пасьянс.
— А ставки? — В голосе Примулы звучало такое напряжение, что я едва не подскочила.
— Высокие, очень высокие. Я вижу два туза. — Речь Шанталь перешла на скороговорку: — Я вижу мальчика Берти; его надо поместить в безопасное место и смотреть за ним, но опасность ему не грозит. Она грозит другому. Тому, кто видел… тому, кто знает…
Дрожащим голосом, в котором, однако, сквозило едва прикрытое удовольствие, миссис Гранди воскликнула:
— Какой ужас! Ведь в момент убийства я находилась рядом с тропой. Он или она может подумать… и Годди! Дорогой мой мальчик, ты должен обещать ни на шаг не отходить от меня!
Шанталь вновь накрыла шар бархатным покрывалом.
— Всякий раз, когда кто–то начинает говорить, пламя истины гаснет.
Снова одни банальности; но голос Шанталь был безжизненным и лишенным какого–либо драматизма. Я догадалась, что она сама напугана.
К цыганке протиснулся констебль Уотт.
— Ну, раз вы занялись своими фокусами, то не могли бы взглянуть, какое место займет в субботу на скачках в Фоксхилле лошадь по кличке Скаллаваг?
Шанталь покачала головой и отошла от стола. На пороге появился Гарри и сообщил, что инспектор приглашает Гиацинту. Спустя полчаса ее сменила Примула.
Утро плавно перешло в день. В комнате воцарилась скучная тишина, изредка нарушаемая лишь скрипом открывающейся и закрывающейся двери да музыкальным перезвоном часов по всему дому.
Пропавшие часы Энгуса… В них должен таиться ключ к разгадке. Я обводила взглядом комнату, задерживаясь то на одном лице, то на другом. Но на самом деле слышала и видела лишь Энгуса.
Теперь Годфри вышел из комнаты. Гарри читал книгу. С того места, где я сидела, название казалось написанным кириллицей. Я мрачно улыбнулась — Гарри держал книгу вверх ногами.
А вот и еще один любитель литературы. Годфри вернулся из библиотеки с увесистым томом "Искусства на протяжении веков" — размером с надгробный камень.
— Он у меня такой эстет! — Его матушка похлопала меня по коленке. — Я всегда считала, это образцовой чертой в мужчине. Верный признак чувствительной натуры. А из чувствительных мужчин получаются отличные мужья, вы не согласны, милочка?
Я рассеянно кивнула, наблюдая за враждебным выражением, застывшим на лице Гиацинты. Минерва прикорнула у нее на коленях, и старушка ласково поглаживала собаку по голове, ясно показывая, что никому не даст ее в обиду. При этом Гиацинта не сводила глаз с Примулы, которая склонилась над вязанием. Дамский угодник, мистер Дизли, сидел рядом с Гарри, созерцая свои башмаки. Берти устроился на подстилке Минни. Что за "нехорошую вещь" он хотел мне сказать?
Часы на каминной полке остановились, и это произвело эффект, сравнимый разве что со взрывом бомбы на Пиккадилли в час пик. Примула завела часы, маятник принялся мерно отсчитывать секунды, и мы вновь погрузились в тягостное молчание. После того как инспектор вызвал Шанталь, я задремала. Кто–то укрыл меня пледом. Кто–то, пахший лосьоном после бритья и дождем.
Читать дальше