Дороти Кэннелл - Сплошной обман

Последнее, что я видела: Энгус возится с ремнем безопасности. Сверкающий "воксхолл" неторопливо покатил прочь, и рот мистера Дизли открывался и закрывался при этом куда быстрее, чем вращались колеса.

Так, пора устроить себе выволочку! Отвращать сестриц Трамвелл от неправедных занятий — это не мое дело… во всяком случае, пока не мое. Вот если выяснится, что я довожусь Гиацинте и Примуле родственницей, то можно будет взяться за их воспитание. А сейчас надо поспешить в "Кельи": черкну письмо папе с Ферджи и запишу все, что узнала о Лилии и Фиалке. Работа, конечно, та еще, но все равно, прежде чем в последний раз отправиться рыскать по дому, надо дождаться, пока все лягут спать. Ускорив шаг, я поравнялась с руинами. Что это? Уж не преподобный ли Хам прячется вон за той осыпающейся колонной? Он самый. Но почему преподобный делает вид, будто не замечает меня? Впрочем, если вспомнить его вчерашнее постыдное бегство из–за стола…

Пересекая лужайку, я увидела, как из дома выходит Шанталь. Навстречу мне, повизгивая от радости, бросилась Минерва. Пока я высвобождалась из ее жарких объятий, цыганка исчезла. Как и спустя полсекунды Минерва, которая прытко поскакала в сторону развалин. От мысли, что собачка спешит поохотиться на преподобного Хама, я приободрилась.

В холле было пусто, в гостиной тоже. Отлично! Раз сестер нигде не видно, можно подняться наверх, не опасаясь, что позовут поболтать или выпить чашку кофе. Несмотря на то что в душе я вынесла сестрицам оправдательный приговор, видеть их прямо сейчас мне не хотелось, поскольку раздражение их шулерской деятельностью помимо воли могло прорваться наружу.

В глубине дома что–то глухо звякнуло, и я буквально подпрыгнула. Должно быть, нервы и впрямь на пределе, если вздрагиваю даже от грохота упавшей на кухне кастрюли. На кухне… Но ведь… Я медленно подошла к французскому окну и прошептала:

— Если я расслышала этот звук, значит, какая–то стена кухни граничит с этой комнатой…

Ну да, так оно и есть! Ведь я уже слышала, как поет Шанталь. Но даже если моя догадка верна, странно, что звук с такой легкостью проходит через толстенную каменную кладку… Я внимательно осмотрела стену и едва сдержала изумленный возглас. В двух футах от края пыльных гардин обнаружился незаметный люк–оконце. Как, наверное, удобно подавать через него тарелки с сандвичами во время скромной семейной трапезы, когда всех слуг в доме поразила чума. Ставень был закрыт, но я бесшумно приподняла его и уткнулась взглядом в верхнюю часть кухонного шкафчика. Не так уж и удобно. Чтобы что–то подать, придется влезть на стремянку.

Выйдя в холл, я подобрала "Род Трамвеллов" и поднялась к себе. В детской положила книгу на тумбочку, решив почитать ее ночью, ожидая, когда заснут все остальные обитатели дома, и машинально коснулась запястья. Сегодня утром я не надевала браслет, но и на тумбочке его не было. Часы — подарок Энгуса — я тоже не стала брать с собой, но они мирно лежали на исцарапанной деревянной поверхности. Как–то подозрительно все это: сначала пропадают часы, потом возвращаются, а теперь куда–то подевался браслет. Либо я схожу с ума, либо кто–то вздумал поиграть со мной в кошки–мышки. Уж не тот ли человек, который запер меня в камине–тайнике? "Моль в шкафу" — как не стыдно, Страш! Жаль, что частный детектив Тесса Филдс здесь по личному вопросу, а то она бы уж вывела вас на чистую воду, господин дворецкий.

Но пора за дело! Я села за заляпанный чернилами письменный стол, вырвала лист бумаги из середины мятой тетради, достала из стаканчика карандаш и написала торопливое письмо. Торопливое потому, что не хотелось долго задерживаться на том утешительном вранье, из которого оно, собственно, и состояло. Ага! Вот конверт, а марку наклеит Гарри.

Теперь надо порыться в подсознании. Я вырвала из тетрадки еще один листок, квадратными буквами накорябала: "Фиалка" — и принялась лихорадочно писать, словно околдованная чарами Шанталь:

1. Миссис Гранди сказала, что я похожа на Фиалку.

2. Мод сказала, что сходство скорее не внешнее.

3. Мод состоит с ней в переписке.

4. Сегодня авиапочтой пришло письмо от Фиалки. Ее нынешняя фамилия Уилкинсон.

5. Фиалка однажды подарила Годфри дохлую лягушку…

6. "Отвратительная девчонка", как сказал Годфри, обратилась в католичество.

7. Катафалк, Уилкинсон…

Карандаш внезапно замер, и я уставилась на лист бумаги, словно увидела призрак. Разумеется, я не верила, будто моей рукой водила какая–то потусторонняя сила, так же, как не верила — я вздрогнула — в зловещую атмосферу Тропы Аббатов, когда ступила на нее в прошлый понедельник. Просто мой разум связал обрывки информации, которые… Но почему катафалк и фамилия Уилкинсон оказались вместе? И тут до меня дошло. По пути в Чейнвинд–холл Гиацинта сказала, что этот драндулет им продал гробовщик Уилкинсон, после того как полностью перешел на кремацию.