Дороти Кэннелл - Сплошной обман

— Все было так увлекательно, хотя, разумеется, ужасно печально. — Щеки Примулы разрумянились, глаза блестели от возбуждения. — Сейчас я думаю, какой унылой покажется жизнь, когда все вернется в нормальное русло. Да и в карты отныне нам не суждено играть. Гиацинта, как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой стать частными детективами, а? Давай разошлем рекламные карточки всем нашим друзьям и знакомым. Наверняка люди, если их постигнет неприятность, предпочтут довериться тем, кто ведет сходный образ жизни, а не какому–то мужлану с карандашом за ухом, который вечно жует резинку и поминутно сплевывает мимо плевательницы.

— Великолепная идея, дорогая! — Гиацинта расцвела в счастливой улыбке. — И в этом бизнесе без помощи Страша нам не обойтись. Помнишь слова покойного папы? "Внезапное богатство способно разрушить жизнь, если не загрузить себя работой". Правда, на себе он эту мудрость так и не проверил.

— Ух ты, совсем как в кино! — воскликнул Берти. Он сидел на диванной подушке, плотно сдвинув круглые коленки и глядя на всех восторженными глазами.

Да, это и впрямь было восхитительно и увлекательно. Счастливый конец и новая жизнь для сестриц Трамвелл… Гарри же, хотя и смотрел на своих тетушек с нескрываемой радостью, вовсе не производил впечатления наследника, чьи надежды чудесным образом стали реальностью. Хотя во время наших прежних разговоров у меня никогда не возникало ощущения, что богатство является для него вожделенной целью. Впрочем, он может не особенно беспокоиться, основная часть вновь обретенных ценностей наверняка рано или поздно пересечет Атлантику и поступит в распоряжение Фиалки Уилкинсон и ее семейства.

Мод и Страш появились в доме с разрывом в несколько минут. Мод извинилась за долгое отсутствие — она принимала трудные роды, а Страш сообщил, что Энгус по приезде в Лондон общался с неким мистером Генри Фальконом. Это имя было мне хорошо знакомо — именно к нему Энгус обращался, когда надо было узнать какие–нибудь детали, относящиеся к эпохе Мин. Милый Энгус. Сердце по–прежнему саднило. Скоро похороны… Надо бы выяснить день и время.

За окном мирно пасся черный скакун. Сумерки только–только начали сгущаться, и сад был окутан неверными перламутровыми тенями. Красота и полный покой. И все же незнакомый Девон, пусть из–за Ферджи и не столь спокойный, будет уютным и приятным местом. Моя сумочка и чемоданы лежат в доме Гарри, но утром он их привезет в "Кельи" и мы вежливо попрощаемся.

Страш, сидевший на стуле с высокой спинкой, выглядел как самый настоящий джентльмен, попивающий чай в каком–нибудь шикарном лондонском клубе. Правда, меня слегка смущало, что он держал чашку двумя руками, симметрично оттопырив мизинцы. Дворецкий внимательно слушал, как сестры обсуждают план открытия детективного агентства.

— Думаю, было бы небезынтересно покопаться в жизни герра Вортера, — с жаром говорила Примула. — Констебль Уотт сообщил мне, что нашего доброго Фрица только что допросила полиция. Его отловили в номере для новобрачных в одной из лондонских гостиниц. Он приехал из Кельна отпраздновать свой четвертый брак. Причем все предыдущие супруги предпочли отправиться на тот свет.

Гиацинта разочарованно поджала губы.

— Думаю, тут нет ничего удивительного. Кому захочется терпеть такого мерзкого человека?

Мод и Шанталь переговаривались через голову Берти. Минерва сладко похрапывала на своем лоскутном одеяльце. Словом, в гостиной царила атмосфера умиротворенности.

Несмотря на открытые окна, было душно. Я вышла в холл и прикрыла за собой дверь, оставив позади оживленные голоса. Никто не заметит, если я на несколько минут поднимусь в детскую.

Я ошиблась. Сзади раздался щелчок и торопливые шаги. Мне не надо было оборачиваться, чтобы сообразить, что это Гарри.

— Тесс, с тобой все в порядке?

Он тронул меня за руку, и я порадовалась, что лицо надежно скрыто за взлохмаченными волосами.

— Со мной все отлично. И я благодарна, что ты бросился нам на помощь.

— Правда, я немного опоздал, не так ли? Гарри развернул меня и откинул волосы с лица.

Чувствуя, как пылают щеки, я по–прежнему избегала встречаться с ним взглядом. Слишком много было намешано в душе — гнев, горечь, сожаление, нежность, любовь. И все же… и все же между нами все было давно разрушено, разлетелось на мелкие осколки; чашка, кокнутая о каменный пол, и то целее.

Ферджи сказала бы, что осколки склеить можно, но трещины останутся навсегда.