Наталья Александрова - Белая ворона

– И что я с этой информацией буду делать? – огрызнулся Творогов. – Куда пойду? Ничего же серьезного. Какой-то студент куда-то послал чего-то на анализ, там нашли какой-то яд. Ты представляешь, что мне начальство скажет и куда пошлет?

«Зануда ты, Леша, – подумала я, – тебе, можно сказать, на блюдечке всю историю поднесли, а ты…»

– И еще… – девица никак не могла уняться, – поговорила я с соседями по дому Сорокиных. Соседка и говорит, что-то между ними не то было. Не иначе, она любовь крутила с Воронковским этим.

– Ой, соседи чего только не наговорят! – отмахнулся Ашот, и тут я была с ним совершенно согласна.

– Что значит – не иначе? Она что их – на месте застала, что ли? – зло спросил Леша. – На диване в голом виде?

– Этого она не говорила, – невозмутимо ответила девица, – но как праздник – так он с букетом, а на ее день рождения и вовсе веник огромный принес. Один раз курьер никого дома не застал, у соседки букет оставил. А там карточка: «Дорогой Лене от Андрея».

– Ну и что? Если она жена его друга и компаньона!

– И смотрел на нее всегда так… взгляд такой особенный… собачий прямо…

– Собачий, кошачий… – проворчал Творогов, – взгляд к делу не пришьешь, мало ли кто на кого как смотрит!

– Даже если и так, – примирительно заговорил Ашот, – и, допустим, эта Сорокина мужа отравила, чтобы с любовником соединиться. Но тогда какого черта она его среди бела дня прирезала?

Тут я переступила ногами, и ведро покачнулось, я едва с него не свалилась. И правда, что же получается? Если мужа Елены отравили, то кто это сделал? Она сама, но зачем? Или… или этот самый Андрей? А Елена его прирезала из мести…

Да, но ведь она утверждает, что этого не делала, и тут я ей верю. Вот верю – и все! Но это не значит, что я верю ей безоговорочно. Вопрос со смертью мужа нужно провентилировать.

Тут я вспомнила, что Елена из моей квартиры исчезла, и теперь непонятно, где ее искать. И вполне возможно, что раньше нас ее найдет полиция. А что, у них возможностей гораздо больше, вон девица эта какая шустрая…

Короче, пора мне уходить, ничего больше я тут не подслушаю.

Я очень осторожно вышла из чулана, бочком протиснулась через зал, и надо же было такому случиться, чтобы я столкнулась у самой двери с выходящими капитанами. И девица, конечно, с ними.

– Ой, Вася! – бурно обрадовался Бахчинян. – А я в отпуск ухожу, вот, сегодня последний день!

Творогов кивнул мне весьма скупо и уставился в сторону, и тут я вспомнила, что неделю назад мы собирались с ним куда-нибудь сходить. То есть он вроде предлагал, а я, кажется, сказала, что позвоню. И вот за всеми своими делами совсем про это забыла. А он теперь обижается. Ну да ладно, не в первый раз.

Но это были еще цветочки, потому что очень мне не понравился взгляд высоченной девицы. Пронзительный такой взгляд, просто кинжальный. И что-то в нем было… ага, она меня узнала.

Сама себе не верю, но точно. Вроде бы не смотрела она в мою сторону, когда я вбежала в кафе, где лежал труп Андрея, и говорила я с тем парнем с квадратной челюстью, а она в это время с официанткой беседовала, но вот поди ж ты… Глазастая какая оказалась. Наблюдательная. Для ее профессии это качество полезное. А вот для меня…

– А я к Миле заходила, по нашим секретным дамским делам! – Я улыбнулась как можно легкомысленнее. – Ашотик, желаю тебе хорошо отпуск провести!

– Познакомься, Вася, у нас новая сотрудница! – спохватился Бахчинян, заметив, надо думать, наши взгляды. – Это Василиса, а это…

– Анна, – сказала мне девица, как будто камень на сердце бросила.

– Очень приятно! – обрадовалась я. – Значит, вы с Лешей теперь работать будете? Вы уж его развеселите, а то он вон какой мрачный, совершенно не умеет радоваться жизни!

И поскорее убежала, потому что, как уже говорила, очень мне не понравился взгляд этой Анны. И сама она мне не понравилась.

Елена шла по Среднему проспекту Васильевского острова, стараясь не спешить и не оглядываться. Бегущая женщина запоминается легче. Да еще эта грива, рыжая от природы. Елена позаимствовала у Василисы старую кепку-бейсболку. Приметную куртку пришлось убрать в пакет.

Одетая в синие джинсы и легкую темную кофточку, она делала вид, что ей жарко, хотя на самом деле было прохладно и явно собирался дождь.

Она ушла из квартиры той девицы с редким именем Василиса, потому что больше не могла находиться в четырех стенах. Не могла выносить взгляды этого пожилого мента. Он смотрел вроде бы жалостно, сочувственно, но в глубине глаз мелькало недоверие. Ясно, что он ей не верил, она и сама не поверила бы никому в такой ситуации. И этим двоим она тоже не доверяла. Рассказали какую-то бредовую историю про другую женщину, похожую на нее.