Клара Колибри - Свистопляска с расследованием [publisher - SelfPub]

Дальше, до глубокой ночи я перемещалась по своему жилью с тряпкой. Потом еще сменила постель и только после этого решила готовиться ко сну. Дел переделала много, надо было подумать и об отдыхе. Пошла закрыть дверь на все замки, чтобы обезопасить себя от нового проникновения, тогда и выяснилось, что они на ней были новые, не мои, не прежние. Кто мог обо мне проявить такую заботу? Первым на ум пришел Самойлов. Как ни странно. Мне бы больше хотелось думать, по старой доброй памяти, на Кондратьева. Но как-то не получилось. Вот тебе и раз! Что он там еще говорил, что запросто сможет ко мне зайти в любой час дня или ночи? Дальше, больше. Стала догадываться, почему не обнаружила в квартире хаоса, оставленного погромщиками. Выходило, что за уборку мне тоже следовало сказать спасибо Алексею, или, как он сам себя называл, мужу. Как же странно было даже мысленно называть его так. Но, как ни крути, а он проявил себя именно как заботливый супруг. Это же надо!

Раздумывая над поведением Самойлова в отношении меня, еще долго не могла заснуть. Много лежала и смотрела в потолок. Потом вся искрутилась, но, все же, смогла найти такое положение, что удалось успокоиться и уснуть. А утром, как только позавтракала, так сразу села за работу. Но мне не писалось. Никакое дело, как известно, не бывало успешным, если шло из-под нажима и принуждения. А уж творчество, и подавно. Вот и у меня не ладилось. Чтобы немного отвлечься, пошла посидеть на балкон, подышать воздухом, а потом, с новыми силами, осилить хоть еще главу. Только там устроилась, как на свой балкон вышла Варвара Игнатьевна, яко бы, снять с веревки высохшее белье. Она окинула меня взглядом и сделала вид, что очень мне рада.

– Галиночка, вы давно виделись с Владимиром Евгеньевичем? Что вы говорите, несколько дней его не встречали? Я только позавчера наблюдала его у дома. Может, и зря беспокоюсь сама и другим надоедаю, только почему у него свет всю ночь горел? И сейчас горит. К чему бы это?

Как только об этом услышала, я свесилась с балкона, собираясь понаблюдать, что там, у Вовки, творилось. Чуть не вывалилась, так старалась все рассмотреть. Соседка была права, свет горел. Причем, и на кухне, и в комнате подо мной. В мозг сразу полезли тревожные мысли. Одна страшнее другой. Чтобы не заполонили его совсем, и беспокойство не зашкалило, начала действовать. Кинулась к двери, а потом на площадку и скорее побежала по лестнице на нижний этаж. Около Володькиной квартиры затормозила. Чуть отдышалась и с барабанящим сердцем где-то в горле и висках решилась нажать на кнопку звонка. Позвонила нашим с ним сигналом. Ответа не было. Понажимала еще. Результат был тем же. Тогда, сама не знаю, как решилась, толкнула дверь рукой и тут же поняла, что она была открыта. Это не было редкостью, Вовка частенько оставлял ее так, не запирая на ключ. Только в тот момент у меня в груди все похолодело.

– Вова! Володя!– мой голос дрожал и пресекался, когда входила крадучись в квартиру. – Ты где?

Из коридора завернула на кухню. Там меня поразил свинарник, устроенный другом. Призадумалась над увиденным. Кондратьев никогда особо уборку не жаловал, но посуду мыл регулярно, продукты хранил аккуратно, в холодильнике, а не, где придется, и вообще, определенный порядок в доме поддерживал. Что теперь-то с ним могло случиться?

На ватных ногах направилась в комнату. Только вошла, как сразу его и заметила. Лежал на кровати. Как был в одежде, рубашка, брюки, так и распластался поверх одеяла лицом вниз, руки и ноги раскиданы в стороны.

– Боже! Убили! – в порыве отчаянья подскочила к нему, хотела перевернуть к себе лицом, моментально представила, что могла сейчас увидеть и… руки, ноги мои ослабели, и я так и повалилась на него, потом на край кровати, а уже с края осела на пол.

Кондратьев не шевелился, хоть я и ощутимо его задела при своем приземлении. Этот факт добавил жути. Но я держалась. Из последних сил крепилась не отключиться. А когда поняла, что мне это удалось, приободрилась и начала подниматься с пола. Уже успела встать рядом с кроватью на колени и потянуть руку к Вовке. Но снова сделалось страшно до жути, и, не удержавшись, начала причитать что-то неразборчивое, рыдать, размазывая по щекам слезы, и еще временами немного себе подвывать.

– Что здесь происходит?

Голос прозвучал у меня за спиной. От неожиданности вздрогнула, но быстро сообразила, что он принадлежал Алексею. Обернулась и, правда, Самойлов, стоял в дверях и недоумевал. Его, пусть и хмурое, лицо вселило в меня веру, что сейчас все здесь прояснит и уладит. И, о чудо, так оно и случилось, на кровати наметилось, хоть и робкое, но шевеление, а потом еще и стон послышался.