Клара Колибри - Свистопляска с расследованием [publisher - SelfPub]

– Таня! – звала не очень громко, чтобы не обнаружить ее перед тем извергом. – Ты здесь? Спасибо тебе. Как ты? Держись, подруга. Мы с тобой девчонки, что надо. Все осилим. Нас, наверное, уже ищут. Только и надо, что дождаться помощи. Крепись… Господи, как живот-то болит…

Надо было скорее принимать лекарство. Чтобы его запить, можно было и не мечтать. Чай я давно весь выпила, а больше ничего не было, и взять было негде. Пришлось грызть таблетки и глотать их в сухую. А они, как на грех, еще оказались жутко горькие.

– Фу, гадость, какая. Что это за лекарство? Не мышьяк, надеюсь. Ладно, лишь бы помогли.

Я вернулась на кровать, легла там, вся скрючившись, и обернулась одеялом, чтобы согреться, так как с наступлением ночи снова пришла сырость и холод. Боль от спазмов в животе еще долго не отпускала. Чтобы от нее как-то отвлечься, закрыла глаза и принялась, про себя, читать стихи. Все, что удавалось вспомнить. Начала с детских, а чем закончила, не помнила, так как мне все же удалось заснуть.

Сколько я отдавалась сновидениям, не помнила, как и самих снов. А проснулась и, как по команде, открыла глаза из-за довольно громких голосов за стеной. Прислушалась и отчетливо различила голос Николая, а вслед за ним, и Татьянин. Мне показалось, или они и, правда, устроили там попойку? Обычно, нечто подобное мне приходилось слышать, если народ гулял на полную катушку. Только в сильном подпитии, шло подобное веселье. Да, было похоже, что там что-то отмечали. Вон, и музыку себе организовали. Откуда она доносилась? Неужели, из машины Сурикова, припаркованной рядом с домом? Вот, посадит, придурок, аккумулятор, будет знать!

Я уселась в постели, закутавшись в одеяло, и принялась слушать их сабантуй. Всего разговора разобрать было не возможно. Только отдельные слова долетали через стену, отделяющую меня от них. Но по ним и общему настрою поняла, что они там между собой ладили. Несколько раз даже слышала смех. И Танькин, и Колькин. Что бы это значило? Может, подруге удалось наладить контакт с нашим похитителем? Старалась на общее благо, так сказать? Посмотрим, что из этого выйдет.

Мне же приходилось кутаться в видавшее виды одеяло, стучать зубами от холода и слушать чужое веселье. Хорошо еще, что живот перестал болеть. Хоть здесь могла за себя порадоваться. В остальном была тоска, голод и холод. Так продолжалось довольно долго. Заснуть снова мне не удалось, поэтому продолжала сидеть в некотором забытье. Но вдруг напряглась. Что это было? Что такого странного достигло моего уха и привлекло внимание?

Неужели, те двое начали ссориться? Да, было похоже на то. Голоса стали выше. Особенно Татьянин. Если Суриков что-то глухо бурчал, то подруга разошлась странным визгом. Насколько ее помнила, это у нее бывало, если выпивала лишнего и в споре, с кем-то, ни в какую не хотела с ним соглашаться. Она что, совсем там сдурела, идти против этого бандита?! Хотелось крикнуть ей: «Танька, одумайся. Черт с ним, с этим придурком. Здоровье береги.» Но это у меня осталось только в мыслях. И все потому, что почти сразу услышала их довольно громкие шаги и голоса, приближающиеся к моей каморке.

– Что же это вы там еще-то задумали?! – от внутреннего переполоха сидеть больше не могла, встала и еще крепче запахнула на себе одеяло.

– Вот я сейчас все и пойму! – гудел уже под самой дверью Николай.

– Николаша! Стой! Если ты меня не послушаешь, я не знаю, что тогда сделаю! – как-то визгливо вопила Танька.

Как раз, в следующий момент дверь и открылась. Я различила на пороге два силуэта. Без всякого сомнения, передо мной стояли эти двое. Но в следующую минуту мне пришлось срочно зажмуриться. Так как Суриков щелкнул выключателем, и в комнате загорелся свет. Не успела снова открыть глаза, как оказалась в руках Кольки. Что ему от меня было надо? Зачем больно хватал за плечи и рвал с меня одеяло?

– Что, пигалица?! Как ты это делаешь? Какого…за тебя дают миллионы? Я хочу знать! Я не я буду, если…

– Коля, не надо! Слышишь?! Пойдем со мной.

– Нет, на кой мне сдалась другая баба, если под рукой есть эта? А, ну… стоять!

Какое-то время я была в растерянности. Что видели мои глаза, отказывался принимать разум. То, что Суриков собирался воспользоваться моим телом, стало быстро понятно. Этот факт принять никак не могла, и следовало приготовиться к отпору. Но меня выбило из реальности не это. Я впала в прострацию от того, что Татьяна явно его ревновала. Она на себя не была похожа. Злющая и жалкая и еще какая-то не такая, хватала Николая за руки, за плечи, за что придется, висла на нем и грозила и умоляла одновременно. Что случилось с ее лицом? Я его таким никогда еще не видела. Рот перекошен, глаза выпучены, вся бледная, как приведение.