Дарья Калинина - Виртуальная сыщица [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Да в том-то и дело, что обслуживают их там, что называется, на халяву. Добрая половина посетителей имеет такие грандиозные скидки, что их посещение клуба по стоимости можно сравнить с перекусом где-нибудь в «Быстропите». А другая половина, если не большая часть, вообще ничего не платит. Мелькают там для публики, вроде бы дела идут, народ есть. А в кассу ноль!

– Как же так? Откуда же тогда доход? Ведь Ираклий молчал и не совался в дела Фасольки только потому, что они с Тамарой ежегодно получали свои двадцать миллионов прибыли. Раньше у Ираклия были проблемы с управлением клуба, дохода он почти не получал, с приходом Фасольки все изменилось. Ираклий мог не волноваться, управляющая лихо разруливала все проблемы. Но откуда же тогда деньги, если клуб не приносит доход?

– Доход он приносит. Иначе Фасолька с Павликом там бы не обитали. Но каким образом все происходит, это нам еще предстоит узнать. Если клиенты не платят в кассу, то кто же платит?

К этому времени они уже доехали до ажурных железных ворот, за которыми находилась территория детской больницы имени Рауфуса. Красивейшее старинное здание терялось за могучими кронами деревьев. Вот только попасть туда было не так-то просто. У входа сидел охранник, который вначале категорически не хотел их пропускать внутрь. Но Вася отвел его в сторонку, о чем-то там с ним переговорил, и охранник очень быстро изменил свое решение.

– Что ты такое ему сказал? – полюбопытствовала Настя.

– Ничего особенного. Просто нужно иметь подход к людям.

Настя нахмурилась. Ага, подход, как же! Чем-то Вася охраннику пригрозил. Но чем?

Вдвоем они поднялись на третий этаж, где находилась детская хирургия. Встретили их там не просто неприветливо, а даже грубо. Первой их обругала уборщица.

– И чего надо? – возмущенно елозя тряпкой по полу, ворчала она. – Ходят и ходят, никому покоя от вас нету! Ни детишкам, ни их родителям, ни врачам! Угомонитесь уже!

– Обязательно угомонимся, – пообещал ей Вася. – А пока можем мы видеть Эльдара Ивановича?

Уборщица прекратила свое занятие, оперлась о швабру и уставилась на друзей с таким негодованием, что они прямо испугались, как бы не выплеснула бабка на них мыльную воду из ведра. Вон какой вид свирепый, того и гляди, отчебучит чего-нибудь этакое.

Но бабка не стала драться, вместо этого она воскликнула:

– Вы мне скажите, у вас совесть есть?!

– А в чем дело?

– Ушел Эльдар Иванович! – возвестила уборщица, с негодованием глядя на друзей. – Домой к себе ушел! Имеет право! Рабочий день давно закончился! Дайте же человеку отдохнуть!

– А кто его заменяет?

– Господи, как же вы нас достали!

– Мы?

– Вы и ваши коллеги! Из-за какого-то письма какой-то идиотки вот уже неделю у нас проверка за проверкой! И ходят, и ходят, и вынюхивают, и вынюхивают! А вот не пропущу вас внутрь, имею право!

– Если нет Эльдара Ивановича, мы готовы поговорить с любым сотрудником, кто проработал в этом отделении больше двадцати лет.

Но бабка не успокаивалась:

– И что вы тут все проверяете? Что вынюхиваете? Ну, перепутала сестричка карточки, так живой человек, могла ошибиться. А врачи у нас хорошие, мигом поняли, что не тот больной на операционном столе лежит. Другая у него проблема, вернули ребенка назад в палату. Из-за чего тут бучу поднимать? Вот люди какие скандальные! Моей сестре в детстве в больнице аппендицит вырезали, хотя она со сломанной ногой к ним поступала, и чего? И ничего! Мать еще потом хирурга и благодарила, мол, теперь уж волноваться за аппендикс не придется. Вырастет доченька, и куда захочет, туда и сможет поехать совершенно без всякой опаски. Хошь в тундру, хошь в тайгу. Да без этого аппендикса сестре хоть на целину, хоть в экспедицию в далекую Арктику. И что у ней аппендикс воспалится в неподходящее время и в неподходящем месте, переживать матери уже не нужно. А тут даже и вырезать-то ничего не успели, а уж крику чуть не до Парижу!

– Бабушка, мы не из комиссии, – терпеливо произнес Вася. – И претензии к вашим врачам не рассматриваем. Нам нужно найти тех, кто оперировал Тамару Теймуразову. А было это двадцать лет назад в июне-месяце.

– Что у ней было-то хоть?

– Шесть пальчиков на руках и ногах.

– Помню такую, – кивнула головой старуха. – Кроха совсем. И по шесть пальчиков, верно. Не часто такое встречается. Ее наш Петр Семенович оперировал. Сложный случай. Важно было так операцию провести, чтобы ребенка не изуродовать. Девочка все-таки. Вот Петр Семенович и взялся. Золотые руки у него были. Жалко, спился человек совсем, не оперирует больше.