Александр Охотин - Киллер для Айболита

— Ждать, когда кинаевцы сцепятся с людьми Зимы, — спокойно сказал я. — А стрелять можно и отсюда. Ты ствол-то не потерял еще? Глянь, это не твой валяется на полу?

— Помалкивай, юморист, — огрызнулся Стриж, начиная тем не менее лихорадочные поиски оружия, принесенного нам дебелой официанткой в качестве закуски.

Нащупав наконец под джемпером пригревшееся там тело пистолета, он облегченно вздохнул и бросил на меня быстрый взгляд, словно проверяя, не заметил ли я его минутной слабости. Я, естественно, заметил, о чем и дал ему знать нахальной ухмылкой.

— Ты того, — проворчал Стриж, — ты заканчивай скалиться. Смотри, начинается! — почти выкрикнул он, хватая меня за руку.

Высвободив свою конечность, я тоже притих и принялся заинтересованно наблюдать за развитием событий. Бойцы Киная, возглавляемые дюжим Серегой, в количестве пяти человек топтавшиеся неподалеку от нас и скучавшие без дела, заметно оживились. То ли по приказу Зимы, то ли по собственному почину один из его людей, крепыш в мятом костюме, отделился от группы своих собратьев и опрометчиво пересек магическое кольцо, состоящее из охранников-японцев. Если с ними кинаевцы связываться явно не хотели, то своего соотечественника они встретили с видимым удовольствием. Чувствовалось, что парни немного застоялись в тесноте казино и им чертовски хочется поразмяться. Тип в мятом костюме, раздраженно обернувшийся на коварный тычок в спину, тут же получил целый ряд новых. Били его от души, одиночными ударами и сериями, короткими хлесткими «двойками»-«тройками», демонстрируя закрепленные в спортивных залах навыки боевых единоборств и подлые приемы уличной драки, не позволяющие упавшему даже помыслить о том, чтобы встать на ноги, не говоря уже о возможности выжить после такой мясорубки. Ведь кинаевские ребята и были, по сути, мясниками, старательно выполняющими любимую работу. Глядя на них, я сильно засомневался в расхожем мнении, гласящем, что все мы рождаемся на свет для того, чтобы самим лепить свою судьбу. Нет, эти полулюди уже в пеленках были предназначены для того, чтобы в будущем рвать ударами ног селезенку противника, дробить кулаками нос и челюсти бедолаги и ухмыляться, стирая с лица брызги крови. Такими, как они, рождаются, а не становятся.

Браток Зимы, точнее, то, что от него осталось, куском сырого мяса хлюпал на полу, мелко подрагивая в агонии. «А ведь мы так не договаривались, когда составляли с Кинаем план действий», — мелькнуло у меня в голове. Его бандиты должны были лишь пошуметь, отвлекая на себя внимание, и только. Но, видимо, слишком много поставил на карту Кинай, потому и приказал своим быкам действовать наверняка, нарушив даже святое правило не устраивать разборок в казино. Похоже, Зима тоже понял это. Резко обернувшись на истошный женский вопль, разорвавший наступившую вдруг в зале тишину, он остановил сузившийся взгляд на кинаевцах и что-то процедил своей охране. Сакато, тоже внимательно следивший за дракой, одобрительно кивнул и принялся тыкать пальцем в кнопки мобильника. Бригада Зимы, скорчив зверские рожи, рванулась в атаку, сметая на своем пути все, в том числе и полукольцо японцев-охранников: удивленные и безжалостно раскиданные в разные стороны, они разлетелись по залу, подобно волейбольным мячам.

Но объяснить им, отчего вдруг пропала необходимость в услугах легальных охранников, было некому. Начавшаяся бойня целиком поглотила внимание собравшихся. Сопя и отчаянно матерясь, в центре зала на мигом освободившемся пятаке насмерть рубились противоборствующие стороны. Зима, привстав со стула, напряженно взирал на происходящее, словно догадавшись, что именно теперь, в эти минуты, решается его судьба, его давний спор с дальневосточниками.

— Сейчас! — прохрипел мне бледный как полотно Стриж, выдергивая пистолет. — Давай, Саня!! — и, не дожидаясь, пока я последую его примеру, принялся палить в Зиму.

То, что стрелять Стриж совершенно не умел, я понял сразу. Нет, он мог, конечно, давить пальцем на спусковой крючок, этого я не отрицаю. Но о том, что такое прицельный огонь из пистолета, он не имел ни малейшего понятия. А как иначе объяснить тот факт, что первыми же двумя выстрелами он вдребезги разнес бутылку виски, стоящую на столе Зимы, и голову беспечно покуривающего Сакато-младшего? При этом самого Зиму, стоящего у противоположного конца стола, он умудрился даже не оцарапать.

— Что ты делаешь, идиот?! — волнуясь, заорал я, в азарте совсем забыв, что должен сейчас выскользнуть через запасный выход и отсидеться где-нибудь в безопасности. — Кто ж так стреляет?!! Бери левее!