Александр Охотин - Киллер для Айболита

Когда я предположил, что общение с Востоком для Ксении не прошло впустую, то и понятия не имел, насколько был в тот момент близок к истине. Ее природное обаяние и прекрасные сложение, помноженные на неистощимую фантазию и знание самых потаенных мужских желаний заставляли меня забыть обо всем на свете, полностью растворившись в объятиях светловолосой русалки. Теперь я понимал, что японцы ничуть не ошиблись, прозвав ее именно так. Да и целовала она как лесная нимфа, парализуя волю одним только прикосновением влажно-горячих губ, едва уловимо пахнущих полынью и свежестью речных трав. В жизни я встречал немало женщин, попадались среди них и настоящие искусницы, умеющие доводить до исступления отточенной техникой движений, но такую, как Ксения, мне раньше встречать не доводилось.

— У меня просто нет слов, — хрипло пробормотал я, лаская матовый шелк ее округлых плеч и спины. — И мне очень жаль, что через час нам придется расстаться. Такой ночи мне не забыть.

— Забудешь, — тихонько рассмеялась она, целуя мне грудь, — скоро ты вернешься в Россию и навсегда забудешь и эту ночь, и меня. Так всегда бывает, не спорь, — Она прижалась к моим губам долгим поцелуем, заставив умолкнуть и не дав сорваться с языка потоку уверений, что я никогда не забуду ни свою поездку в Японию, ни сероглазку, подарившую мне изысканные наслаждения и каплю своей нерастраченной любви.

«Вот еще один сюжет для маленькой трагедии», — подумал я, отбрасывая с ее лица прядь волос и стараясь запомнить черты этого лица, правильные и чуточку печальные сейчас. Красивая женщина с телом античной богини и надломленной судьбой, она навсегда останется одинокой в этой стране замкнутых в себе, самодостаточных людей, даже если кто-то из них, вроде Хэйрохито Сакато, и будет заботиться о ней, оберегая от житейских невзгод. Когда-нибудь невостребованная любовь, живущая в ней, прокиснет, словно обычное вино, и превратится в уксус, сжигая Ксению изнутри. Вообще, душевное одиночество — штука опасная, наслаждаться им — удел сильных мужчин, но никак не хрупких девушек.

— Ксюша. — позвал я, перебирая струящиеся пряди волос, — а ты не хочешь вернуться в Россию? Что тебя держит здесь? Деньги? Заработать их можно и у нас, тем более с твоей внешностью… Если у тебя проблемы с финансами, — торопливо добавил я, приметив, как изменилось ее лицо, — то это не повод отказываться от моего предложения. Конечно, пошло предлагать тебе деньги, но… Сколько тебе потребуется на первое время? Сто тысяч? Двести? Долларов, конечно. — Сейчас я был готов растранжирить содержимое своего баульчика, по-прежнему валявшегося в пустой квартире, без остатка, — Ты что, обиделась?

Ксения молча отодвинулась и, встав с кровати, подошла к столу. Огонек зажигалки заиграл на голой груди, и до меня донесся дым табака.

— Прикурить тебе сигарету? — спросила она, по-прежнему не глядя на меня.

— Да, — Я облокотился на подушку, любуясь изяществом, с которым она перемещалась по комнате. — Извини, если что не так сказал. Просто хотел тебе чем-нибудь помочь, а в итоге снова разбередил твои воспоминания, да?

— Пустяки. — Она присела на край кровати и протянула мне зажженную сигарету. — Не обращай внимания. Нет, Саша, в Россию я никогда не вернусь. Не хочу жить в стране насильников и убийц, готовых за деньги продать любимую женщину и даже родную мать. Мне здесь спокойнее. — Она глубоко затянулась и смяла сигарету в пепельнице.

— Ну ты прям скажешь, — протянул я, — можно подумать, у нас по улицам сплошные маньяки да отморозки ходят…

— Почему — ходят? — усмехнулась она. — У вас они ездят в «шестисотых» «мерсах», летают на персональных самолетах и выступают по телевизору с правильными речами. И во всем мире к России относятся именно так, Саша, неужели вы там этого не понимаете? Русской мафией здесь пугают детей, а ты меня вернуться зовешь. Нет и нет! — решительно сказала она.

— Как знаешь, — задумчиво ответил я. В чем-то она, несомненно, была права, и спорить мне не хотелось. — Но тебе спокойно здесь лишь потому, что за тобой присматривает старый Сакато. А если с ним что-нибудь случится?

— Что с ним может случиться? — Ксения повернулась ко мне, пытливо вглядываясь в мое лицо, — Тебе что-то известно?

— Ну как сказать, — промямлил я, — вон, сына его убили…

— Убийцам его сына я не завидую, — произнесла она таким тоном, что меня бросило в дрожь.

— Да? — прошелестел я, натягивая на себя одеяло. Ты меня пугаешь, Ксюша.