Татьяна Луганцева - Предупреждает не только Минздрав [litres]

– Ну вот и всё! Я достала тебя! – кричала она.

Следователь Ольшанский Пётр Иванович снял очки и потёр уставшие глаза. Напротив него сидели его друг Мартин Вейкин и очень эксцентричная особа Яна Цветкова, с которой следователь уже имел честь познакомиться в ее предыдущий приезд в город на Неве. Нос Цветковой был разбит – только так удалось ее утихомирить и оттащить от несчастного, которого она избивала лопатой. В отделении полиции Яна воспользовалась своим правом одного телефонного звонка и позвонила Мартину. Тот сразу приехал.

– Я уже вник в суть дела, – сказал Пётр Иванович. – Гражданка Цветкова спасала гражданку Половинкину от маньяка, которого хотела если не убить, то явно покалечить. В ходе разбирательства выяснилось, что гражданка Половинкина оказалась вовсе не Половинкиной, а Дарьей Соколовой, а мужчина не маньяком, а ее отцом Соколовым Валерием Павловичем. Вред здоровью нанесён несерьёзный, но человек сильно испугался. Вообще-то налицо хулиганство, побои…

– А смягчающие обстоятельства? – спросила Цветкова.

– Это какие же? – заинтересовался Пётр Иванович.

– Он был очень похож на человека, который напал на меня. Да еще и машина такая же.

– То есть он виноват тем, что якобы похож на преступника! – всплеснул руками следователь.

– Артистов ТЮЗа кто-то травит, а тут я вижу, что преступник идёт с актрисой нашего театра! Вот и подумала, что…

– А с чего вы решили, что Дарья Соколова – актриса? – перебил ее Петр Иванович.

– Половинкина описала себя как высокую блондинку в ярком пуховике. Все совпало! Я же никогда до этого момента ее не видела. Я была уверена, что это она. – Яна выглядела очень расстроенной.

– Наверное, вы рассчитывали получить грамоту от полиции за бдительность и поимку особо опасного преступника? – В глазах следователя промелькнуло подобие улыбки.

– Обойдусь! Я испугалась за Половинкину. Я поняла, что если сейчас упущу девушку, то ее могут также отравить.

– Смягчающим обстоятельством может служить то, что Яна подверглась нападению, получила психологическую травму и, естественно, ей могло что-то показаться. Те люди должны войти в ее положение и понять, – подал голос Мартин.

– Вот и поговори с ними, чтобы они не заявляли на Яну, а ты оплати им лечение и моральный ущерб, – согласился следователь.

– Уже поговорил и всё уладил, – ответил Мартин. – Я готов внести любой залог за Яну.

– Залог не потребуется, если всё решилось миром. Ведь дело улажено?

– Улажено, – кивнул Вейкин.

– Значит, свободны.

– Спасибо тебе, Петя.

– Спасибо твоим финансам, Мартин. Я бы хотел обратиться к госпоже Цветковой. Можно, сударыня?

– Не юродствуйте, сударь, – шмыгнула разбитым носом Яна.

– Вы должны были встретить на вокзале Наталью Половинкину, однако пошли по ложному следу. Но Половинкина до театра так и не добралась. Артисты волнуются. Они думают, может, она вообще не выехала из Твери.

– Как не выехала? Я же с ней говорила по сотовому, когда она уже подъезжала к вокзалу, – сказала Яна.

– Вот именно. И в Твери подтвердили, что девушка уехала в Санкт-Петербург. Сотовый ее не отвечает, ни в театре, ни в гостинице она не появилась. Обычно трое суток ждут, но тут пошли навстречу и объявили в розыск сразу.

У Яны даже лоб вспотел.

– Это я виновата. Я была уверена, что ее спасаю, а получилось, что, наоборот, проворонила. И где же она?

– Ищем, – вздохнул Пётр Иванович.

– А со мной что? – спросила Цветкова.

– А вы идите домой и постарайтесь не попадать ни в какие истории. Хотя пожелание это чисто риторическое. Даже на Мартина рассчитывать не приходится, вы как-то умеете извернуться и улизнуть и из-под его опеки.

– Не на ключ же мне ее закрывать, – буркнул Мартин.

– Неплохо бы, – откликнулся Ольшанский.

Выйдя из полицейского участка, они увидели Соколова с дочерью. Те стояли у своего автомобиля. Мартин отметил, что номера на машине не совпадают с номерами автомобиля похитителя Яны. Впрочем, они могли быть и поддельными.

Цветкова прямиком направилась к семейству Соколовых.

– Нехорошо получилось, – призналась она. – Извините, что так вот… перепутала я…

– Ничего, ничего! – отшатнулся от нее Валерий Павлович. – С кем не бывает. Уже всё уладили.

Мартин удержал Яну за локоть.

– Пойдём к машине.

Он усадил ее в свой «Мерседес» и завёл мотор.

– Пусть все думают, что я сумасшедшая, но меня не покидает чувство, что именно к этому мужчине я села машину. Именно он опоил меня чаем с отравой. Он – и всё! А что, разве преступник не может иметь дочь и его не могут звать Валерий Павлович?