Наталья Александрова - Ключик к Железному дровосеку [= Позолоченный ключик] [litres]

– Это по-итальянски, – проговорила Лола, – Птица, крыло, махать…

– Лолка! – Маркиз удивленно взглянул на свою боевую подругу. – Ты открываешься мне новыми сторонами! Ты никогда не говорила, что понимаешь по-итальянски!

– Ну, не то чтобы понимаю, но несколько слов запомнила, – смущенно ответила Лола. – Понимаешь, когда в нашем театре ставили пьесу Эдуардо де Филиппо «Филумена Мартурано», мне пришлось по ходу дела петь что-то итальянское. Знаешь, «У любви как у птицы крылья»…

– Но это же совсем из другой оперы!

– Конечно, но ничего другого я не нашла! Ну, вот и запомнила пару слов…

– Очень удачно, как раз нужные слова – птица, крылья… – проговорил Маркиз и взглянул на Лолу сверкающими глазами. – Лолка, ты не представляешь, что мы с тобой нашли!

– Ну, и что же это такое?

– А ты сама подумай – рисунки и записи, сделанные по-итальянски в зеркальном отражении… это тебе ни о чем не говорит?

– Да ладно уж, выкладывай – я ведь чувствую, что тебе не терпится!

– Лолка, – торжественно произнес Маркиз, – в этой папке – рукописи Леонардо да Винчи!

– Ты что, серьезно, что ли? – Лола недоверчиво взглянула на компаньона.

– Ну, я, конечно, не специалист, но сама посуди – бумага явно старинная, рисунки мастерские, надписи сделаны по-итальянски справа налево, а Леонардо писал именно так: то ли для того, чтобы посторонние люди не поняли, то ли ему просто было так удобнее – он ведь был левша. Кроме того, и рисунки, и надписи касаются птиц, а у него есть работа «О полете птиц». В этой работе Леонардо исследует птичий полет с точки зрения физики и математики. Так что это наверняка листы из этой работы. Кроме того, это объясняет, почему за этой папкой так охотились самые разные люди… ты представляешь, Лолка, сколько могут стоить такие листки?

– Нет, – честно призналась Лола.

– Вот и я не представляю, но, несомненно, многие миллионы!

– С ума сойти! – странным тоном проговорила Лола.

– А почему ты так странно на меня смотришь? – спохватился Маркиз.

– Значит, ты с ней по-прежнему встречаешься?

– С кем? – Леня оторопел от такого неожиданного поворота.

– С той престарелой мымрой из Эрмитажа! Ты ведь говорил, что с ней все кончено? А судя по той лекции, которую ты мне сейчас выдал, вы продолжаете встречаться за моей спиной и ведете умные разговоры!.. Вот только интересно – до секса или после?

– Ну, Лола, я тебя просто не понимаю! – заюлил Маркиз. – У нас такое важное событие, мы нашли сокровище мирового масштаба, а тебя беспокоит какая-то ерунда…

– Это еще как посмотреть – ерунда или не ерунда! – проворчала Лола. – А это что такое?

Леня обрадовался, что Лола сменила тему, и посмотрел, на что она показывает.

Внизу, под стопкой желтоватых листов, был еще один листок – листок обычной белой бумаги, плотно исписанный по-русски.

– Это точно не Леонардо! – проговорила Лола.

– Да, конечно, думаю, это писал покойный Николай Львович, а адресовано письмо нашему заказчику Старицкому.

«Дорогой Сергей Сергеевич! Простите, что взвалил на Вас такое хлопотное и трудоемкое дело. С другой стороны, возможно, Вам будет приятно собственными глазами увидеть подлинные рукописи и рисунки великого Леонардо да Винчи и оказаться причастным к их дальнейшей судьбе…»

– Видишь, мы не ошиблись! – гордо проговорил Леня. – Это действительно рукописи Леонардо!

Он снова склонился над письмом и продолжил читать:

«…Кроме того, мне просто не к кому обратиться, кроме Вас, – больше никому я не доверяю так безоговорочно, больше никому я не могу поручить судьбу такого бесценного сокровища.

Думаю, что Вы вправе узнать, как эти рукописи попали ко мне.

Дело это произошло примерно пятнадцать лет назад. Я ехал поздним вечером по Выборгскому шоссе и вдруг увидел две столкнувшиеся машины. Почти все участники столкновения были мертвы, только один подавал признаки жизни, более того – оставался еще в сознании, но состояние его было очень тяжелым. Я хотел вызвать «Скорую помощь» и милицию, но он попросил меня не делать этого. Собравшись с силами, он рассказал мне свою историю.

Звали его Салман Месхиев, и незадолго до того он с двумя сообщниками провернул большую и опасную операцию: похитил у серьезной криминальной группы деньги, полученные по так называемым дагестанским авизо. Для него самого важны были не сами эти деньги: ему важно было отомстить тем людям, потому что год назад они убили его родного брата.

Салман достал из кармана окровавленную фотографию и показал ее мне. На ней были трое молодых мужчин – сам Салман и два его друга, с которыми он похитил деньги.