Александр Сидоров - Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

— Это не город-герой Сталинград, чтоб имена менять, — вмешался Юша. — К тому же у нас мальчик. Черепах.

— Ну да. Черепах и скрещенные кости. Вам бы такой флаг над зоопарком повесить. Сколько лет вашему мальчику?

— Где-то под семьдесят.

— Шустрый мальчуган…

— Галапагосские черепахи на свободе и до двухсот живут, — сообщил Гликман. — А в неволе поменьше, до ста пятидесяти.

— Если бы у нас столько зэки жили, пришлось бы Уголовный кодекс менять, — буркнул Левашов. — Значит, животное через ворота вынесли?

— В нем под двести кило, да в длину метра полтора, — заметил Юша. — Такое далеко не вынесешь.

— Выходит, вывезли. Камеры наблюдения есть?

— Были да сплыли, — вздохнул Юша. — Эти гопники их и посрывали. Но все равно ни одна не работала.

— Бдительность на высоте, — похвалил следак.

— Да они вечно ломаются! — стал оправдываться Гликман. — Кстати, у ворот охранник стоял. Вырубили его. Четверть часа как в больницу увезли. А вообще сами знаете, Евгений Петрович, что это за место…

И точно, место особое. Вообще-то у зоопарка есть два официальных входа. Один — главный, роскошный, с площадью перед ним. Другой — поскромнее, на другом краю. На кой еще третьи ворота нужны? Да все потому, что по соседству с главным входом — микрорайон пятиэтажных хрущевок. А зоопарк — один из крупнейших в Европе, гектаров шестьдесят. Народу из микрорайона топать до мехзавода напрямки через «территорию озверения» — четверть часа. Иначе давай кругаля минут сорок, двумя транспортами. Вот и появились в ограде дополнительные ворота, через которые пролетарии по утрам спешат сквозь животное царство ко второму зоовходу и далее — до родимого предприятия.

— Работяги ни при чем, — отрезал Юша. — Это ж для них — дорога жизни. Как в блокадном Ленинграде. А ну как дирекция перекроет?

— И перекроет! — пригрозил Гликман.

— Это ты им скажи, пионер-герой…

— Что-то тебя, Ефимыч, на военную тематику потянуло, — хмыкнул Левашов.

— А потому что придется нам с Шуриком опять выходить на тропу войны с томагавками в зубах, — сказал шкипер. — Раз полицаи зверье защитить не могут.

— Не бойся, хомячок, — успокоил следак. — И тебя защитим, и ваш старый плавучий чемодан из Колумбии.

— Из Эквадора, — поправил Гликман.

— Да хоть из Мухосранска.

— За этот плавучий чемодан можно купить все ментовское кубло во всемирном масштабе, — предоставил справку шкипер.

— Неужто такая дорогая?

— На черном рынке больших долларов стоит.

К воротам стали подтягиваться работяги. Дорогу им перегородили невесть откуда возникшие «формовые» (как Юша называет ментов в форме). Жидкая толпа начала гудеть, вопрошать и материться.

— Горохов, ворота закрывай! — приказал Левашов.

— Я тебе закрою! — раздался голос из толпы. — Ты у меня навеки зенки закроешь!

— Это кто такой смелый? — грозно вопросил майор. — Граждане, здесь ночью произошло преступление! Каждый, кто пересечет линию ворот и попытается мешать следствию, будет привлечен к уголовной ответственности!

— Мы щас гуртом ломанем и ваше следствие в асфальт втопчем! — пригрозили из толпы.

— Вызываю ОМОН! — загромыхал следак.

Толпа стала неохотно рассасываться. Но над нами еще долго витали отзвуки нецензурных пожеланий.

— Товарищ подполковник, вас женщина спрашивает! — подал голос «формовой» Горохов.

— Пропусти.

К нам подошла полненькая бабенка лет за сорок.

— Только сразу договоримся, — затрещала она. — Я вам про кое-что рассказываю, а вы мне разрешаете пройти к заводу через зверинец.

— Мне про кое-что не надо рассказывать, — строго сказал Левашов. — Кое-что для мужа оставьте. По делу есть что?

— А пропустите?

— Пропустим по кругу всем колымским трамваем! [8] Колымский трамвай — групповое изнасилование в сталинских лагерях. — зарычал Юша. Про трамвай бабенка не поняла (я тоже), но от страха скукожилась, как урюк.

— Ефимыч, ты мне свидетелей распугаешь, — приструнил Юшу Левашов. — Излагайте, гражданка…

— Ляпина, — ляпнула бабенка.

И гражданка Ляпина изложила. Вчера у нее был день рождения, слетелась стая гостей, пили, жрали и орали «Ой, мороз…» часов до двух ночи. Потом Ляпина гостей спровадила и решила прибрать за ними.

— В два часа ночи? — удивился Левашов.

— А чего? Я женщина разведенная, живу одна… Что же, срач на весь день оставлять?

Примерно к началу четвертого чистоплотная гражданка закончила уборку и вышла на балкон покурить. Завершив и этот ритуал, она было вернулась в комнату, но тут орлиным взором различила, как из зоопарковых ворот выезжает микроавтобус «газель». Ворота за «газелью» никто не запер, только створки, и то неплотно. Ляпину это насторожило. Однако желание прикорнуть оказалось сильнее. Номеров «газели» она, понятно, не заметила. Она же не сова полярная.