Наталья Бессонова - В рабство – на экскурсию

— Она еще и курит! — с ужасом воскликнула Надежда.

— Ой, ну все, Надюха! Твоя педагогическая доктрина потерпела фиаско! Жить дальше не имеет смысла, — сострил Серега.

— Сережка, хватит шутить! Дела-то, похоже, серьезные, — одернула его Наталья.

— Действительно, — согласилась Надежда.

— Да они сейчас почти все курят, Надюха! Особенно когда выпьют! Ну что ты как школьница, честное слово! У тебя же все идеальные такие, святые прямо! Вот увидишь, погуляет и придет Ирина твоя. Она, заметь, не только курит, она вино пьет и ночью со взрослым мужчиной время проводит. Мы, правда, не уверены — как именно, — Серега отошел от нервного напряжения и был в своем репертуаре, — для современной молодежи это почти нормально.

— Зачем же сразу предполагать всякую гадость? Что нормально, а что ненормально — это от воспитания зависит, и Ирочка совсем не такая, — обиделась за свою подопечную Надежда.

— Да откуда ты знаешь, какая она? Ты же ее только за партой видишь! — заметил Сергей. — У них же в этом возрасте гормоны играют, Надюха!

— Гормоны пусть дома играют, рядом с мамой… А вообще — неважно, как она проводит время! Лишь бы жива была и здорова! — заключила Надя, будто именно от ее слов все зависело. — Только бы привезти ее обратно домой!

— Надя, вот именно! Главное, чтобы жива и здорова, — заключил Герман, — а как она время проводит — это никого не касается. Ты стараешься ее опекать, а ей это, как выясняется, совсем не нужно! Она вовсе не ребенок, каким ты ее до сих пор считаешь.

— Но ведь мы не знаем, где она сейчас, — не унималась Надежда.

— Ну так скоро узнаем, не волнуйся, — убеждал Герман.

— Пусть только появится! Я ей устрою! Соплюшка этакая! Вместо приятных прогулок по городу… мы должны нервничать тут из-за нее! И еще неизвестно, чем все закончится! — в бессилии воскликнула Надежда, едва сдерживая слезы.

— Все будет нормально. Надя, пусть Иринка со мной летит, а то ты замучаешь ее воспитательными беседами, — предложил Стас, который должен был лететь домой другим рейсом, на полтора часа позже, чем остальные земляки-партийцы. Возможно, он сказал это, стремясь отвлечь Надежду от мрачных мыслей. — И ты… это… ничего в колледже о ее приключении не рассказывай! А то выложишь там все… с твоей принципиальностью!

— Да не скажу, конечно! Что же я ей — враг, что ли?.. Я ее сама прикончу! Пусть только появится!

— Надя, ты сразу с ней не говори. Когда успокоишься — побеседуешь с девочкой… ненавязчиво, — увещевал Герман. — И… потом… может, это стиль ее жизни?

Надежда не могла согласиться с тем, что ЭТО — стиль жизни ее подопечной. Она знала Ирочку совсем другой.

— Какой еще образ жизни? Откуда, Гера? Иринка — скромная деревенская девчонка, учится в колледже… в общежитии живет, — в очередной раз заступилась за свою студентку Надежда, — нет, я просто не могу поверить! Она такая обязательная всегда… Вот где она сейчас?! — это было уже похоже на истерику.

Наталья молча сидела рядом с Надеждой, и, похоже, вполне разделяла ее чувства.

Надя снова набрала номер телефона Ирины, но ее аппарат, как и прежде, был «выключен или находился вне зоны действия сети».

— Чтобы я еще кого-то из этих малолеток взяла с собой! — продолжала стенать Надежда. — Да и… сворачивать надо, наверное, молодежную организацию. А то… свихнуться с ними недолго!

— Это — запросто, — подтвердил психиатр Серега, — но тебе-то есть к кому обращаться, — сострил он. — Тебя-то уж мы в лучшем виде… вылечим…

Тем временем на мониторе показались объекты наблюдения — Ирина, входящая в гостиницу в сопровождении того же черноволосого мужчины. Перекур закончился, и парочка вернулась в кафе. Далее последовало примерно получасовое продолжение банкета, затем молодые люди снова вышли на воздух. В течение следующих двух часов Ирина и ее собеседник еще два раза отправлялись перекурить, заставляя Надежду то вздрагивать, то томиться в ожидании.

Наконец эти двое покинули здание, по всей видимости, совсем: Ирина закутала плечи в тонкий бледно-голубой палантин, с ней была ее маленькая сумочка на длинном ремешке. Мило поболтав у входа еще несколько минут, парочка вдруг села в подъехавшую иномарку цвета «мокрый асфальт». Машина тронулась и скрылась из вида. Таймер видеосъемки показывал четыре часа сорок две минуты.

Надежда ахнула и некоторое время сидела неподвижно.

— Ой, мама! — прошептала она, выходя из оцепенения и предполагая самые жуткие последствия такой неосмотрительности.