Елена Джонсон: Не злите Броню

– Привет, Асенька, – обняла свою старшую сестру Аля. – До чего ты умеешь создавать интерьер. Поменяла бы профессию, что-ли.

Тетя Ася была переводчицей в литературном агентстве и переводила любовные романы. Это было предметом постоянных подшучиваний со стороны Владика, который всякую любовную дребедень в принципе презирал и не упускал случая об этом громко заявить. Поэтому при упоминании о профессии обе грозно на него взглянули.

– Вообще молчу, – сообщил он на всякий случай из-за Иркиной спины.

В гостиной был накрыт стол, и тети Асина сестра Катюша безуспешно сзывала всех к столу. Но гости были заняты изучением тети Асиной дизайнерской находки – зимнего сада в углу Клеопатриной спальни. Дима Солнцев – он же Катин муж и отец Владика и Иринки, – любовно расставлял напитки. Собрались не все – ждали тети Асиного сына Сашу с его женой Натусей, и милейшего Захара Ильича с супругой.

Дети же пока уселись вокруг шахматного столика в гостиной и напряженно внимали Броньке, который, не жалея красок, расписывал свои недавние приключения.

– То есть его похитили, чтобы порыться в квартире, но он вернулся раньше, чем его ожидали, – заключила Ирка. – С банками как-то странно.

– А я слышал, – округлил глаза Владик, – у нас в классе один мальчик был этим летом в Англии у знакомых. И эти самые знакомые владеют магазинчиком всяких шпионских штучек. Так он там как раз видел такие как бы использованные банки из-под кока-колы, а у них крышечка аккуратненько так отвертывается, и на самом деле это – тайник.

– Здорово, – восхитился Броня. – Значит можно эту баночку спрятать в мусоре, и никто не догадается в нее заглянуть.

Раздался звонок в дверь и все дружно двинулись в прихожую встречать Сашу. Но это оказался не Саша, а смущенный Захар Ильич. На одной руке у него висела его супруга, Нина Федоровна, а другой рукой он судорожно сжимал продолговатый сверток.

Клеопатра Апполинариевна кокетливым жестом поправила прическу, а Захар Ильич восхищенно смотрел на ее платье.

– Добрый день, – вымолвил он, с видимым удовольствием отметив отсутствие калош, которые она практически не снимала летом в деревне, и улыбаясь выглядывавшим из-за ее плеча детям и тете Асе. – А где же Александр?

– Вот-вот придет. Проходите, Захар Ильич, Нина Федоровна, как я рада вас видеть, вы не представляете, у меня в городе так мало знакомых. Спасибо Асеньке, не оставляет меня… – без умолку говорила Клеопатра Апполинариевна, пока супруги раздевались в прихожей.

– Все к столу, – решительно провозгласила тетя Ася. – Не будем Саньку ждать, у нас горячее… – …не успеет остыть, как я съем все твои салаты, – договорил Саша, бесшумно материализовавшийся в прихожей вслед за профессорской четой.

– Ах ты, обжора, – умилилась тетя Ася. – А где же Натуся?

– Раз, два, три, – ап! – торжественно распахнул дверь на лестничную клетку Саша. И все увидели большую картину, изображавшую дом в деревне с огромными мальвами в палисаднике. Позади него поблескивала река, к которой вела живописная дорога.

– Так это же ваш дом, – удивился Броня. – Как две капли воды. Правда, тетя Клео?

Тут картина зашевелилась и из-за нее выглянула возмущенная Натуся.

– Санька, я тебе жена или… или кто?! Жду-жду, пока он картину у меня из рук возьмет, а он тут любуется, эстет несчастный!

– Ох! – воскликнула тетя Ася. – Натуся!

– Ну конечно, – Натуся продолжала делать вид, что обиделась. – Я же не картина, меня так сразу и не заметишь.

– Сашенька! – восхищенная Клеопатра Апполинариевна не могла отвести от картины глаз. – Это же мой дом! Я его над диваном повешу.

– Мальвочки! – восхитилась Янка, которая в этот вечер проявляла удивительную любовь к растениям.

Гордый Саша, приняв картину из рук жены, проследовал прямо к салату оливье.

– Ну, давай уже свой подарок, – толкнула Нина Федоровна супруга. – Раз уж сам выбирал.

Захар Ильич встрепенулся и, наконец, вручил Клеопатре Апполинариевне свой подарок. Это оказался подсвечник – точная копия тех старинных подсвечников, которые украшали тети Асин стол во время памятного ужина с привидениями.

Ко всеобщему восторгу он был тут же поставлен на стол, и Саша стал громко требовать горячее.

Дети сели поближе к Захару Ильичу в надежде завести с ним разговор о Косте, жившем в его доме. Профессор же увлекся разговором с Натусей, которая громко повествовала о чудесных речных порогах, преодоленных ею позапрошлым летом.