Наталья Александрова - Честное хулиганское!

— Не верю! Это ты, ты спрятала его! Вчера он был на месте, я проверял!

— После того, как убили того человека? — пробормотала Лола заплетающимся языком.

Спросонья она не сразу сообразила, что выдала себя.

— Так ты знала, что его убили? — Арбузов склонился над ней еще ниже, схватил за плечи и изо всех сил встряхнул. — Значит, это ты нашла контейнер! Не отпирайся! Признавайся, куда ты его дела?

— Я случайно видела убийство, — жалобно простонала Лола, — но больше ничего, никакого контейнера!.. Я ничего не знаю! — По ее щекам заструились самые настоящие слезы. — Клянусь, я больше ничего не знаю!

Лола славилась среди актеров умением за секунду вызывать самые настоящие слезы. Но сейчас ей почти не пришлось делать над собой усилие — на самом деле стало ужасно жалко себя.

Ленька, как всегда, взвалил на нее самую опасную работу. Теперь она во власти этого ужасного человека, который напоил ее коньяком с какой-то химией, дальше больно хлещет по щекам. Обязательно будут синяки.

— Прекрати реветь! — прикрикнул Арбузов. Видимо, что-то человеческое в нем все-таки умерло не до конца, потому что голос его смягчился: — Прекрати сейчас же реветь! И пойми ты наконец: ты влезла в серьезные и опасные разборки, и для твоего же блага лучше отдать контейнер, если он у тебя.

— Честное слово, его у меня нет!

На этот раз Лола не врала, контейнера у нее действительно не было.

— Точно не врешь? — Арбузов пристально посмотрел ей в глаза: — Куда же тогда он делся?

В это мгновение дверь номера с грохотом распахнулась.

— Безобразие! — заорала появившаяся на пороге Нинель Аркадьевна. — Это оздоровительное учреждение, а не дешевый бордель! Здесь положено лечиться, восстанавливать здоровье, а не пьянствовать и заниматься развратом!

— Это совсем не то, что вы подумали, — пробормотала Лола, садясь на кровати. Тут же она поймала себя на том, что оправдывается перед этой старой кикиморой, и ужасно разозлилась: — Да кто вы такая, чтобы блюсти нашу нравственность? По какому праву вы вламываетесь посреди ночи в мой номер?

— Вы правы, милочка, — старуха поджала губы, — до вашей нравственности мне дела нет, тем более что о нравственности в вашем случае вообще говорить не приходится. Но если уж вас по недосмотру пустили в это лечебное учреждение, вы должны соблюдать правила! В этом санатории не разрешается устраивать по ночам оргии да еще греметь и швырять на пол тяжелые металлические предметы, нарушая мой и без того чуткий сон!

— Какие предметы? — Лола несколько растерялась от такого неожиданного поворота.

— Вот какие! — Старуха ткнула пальцем в костыль Арбузова, валяющийся на полу.

Машинально Лола перевела глаза на палку самой Нинель Аркадьевны. Резиновой галошки не было.

— Это она! — заорала Лола.

— Кто она? — Арбузов ошарашенно захлопал глазами. — Что она?

— Это она приходила в номер! — не унималась Лола. — Она, старуха!

— С чего ты это взяла?

— Галошка! Галошка с палки! Она потеряла ее на балконе!

— Какая еще галошка? О чем ты говоришь?

— Вот какая! — Лола подбежала к столу, выдвинула ящик и продемонстрировала Арбузову злополучную резиновую насадку. — Вот неопровержимая улика! Я нашла эту галошку на балконе в ночь убийства! — воскликнула Лола суровым тоном государственного обвинителя. — Эта насадка соскочила с ее палки, значит, она была в этой комнате. Убийца! — бросила Лола прямо в лицо Нинель Аркадьевне. — А если не убийца, то сообщница!

— Да как ты смеешь? — взвизгнула старуха и замахнулась на Лолу палкой.

Лола ловко увернулась, несмотря на сковывавший движения гипс, и зашла сзади. Старуха попыталась развернуться, но Лола вцепилась в ее волосы, дернула на себя — и едва не свалилась на пол, потеряв равновесие. Прическа Нинель осталась у нее в руках.

Парик слетел и обнажил совершенно лысую желтовато-пергаментную голову.

— Она еще и лысая! — Лола в восторге запрыгала вокруг старухи.

Нинель покраснела, потом побледнела, тяжело опустилась в кресло и схватила стакан, который оказался под рукой. Одним махом она влила в себя содержимое, и глаза ее полезли на лоб: в стакане был недопитый Лолой коньяк.

— Не надо… — попытался остановить ее Арбузов, но было уже поздно.

Глаза Нинель Аркадьевны остекленели, она обмякла и отключилась.

— Как у вас весело, — раздался за спиной насмешливый голос.

Лола обернулась. Анжела из второго номера с интересом разглядывала обстановку.